Тот охотно кивнул и поспешил к машине. Я поставил боевика на ноги. Он уже сообразил, что к чему, и злобно посматривал на нас.

– Пошли, приятель, погуторим.

– Куда ты? – тронул меня за руку Валеир. – У нас времени нет, говори здесь.

– Не стоит. Мне нужна информация, а без… давления ее не получить. Не хочу портить вам аппетит.

– Я не баба.

– Ты – нет, баба вот-вот придет в себя. С нее на сегодня хватит…

Я затолкал боевика в соседний дом, заволок в комнату, усадил в угол, включил фонарь и направил в лицо пленнику.

– Слушай меня внимательно, времени и правда нет, так что повторять и переспрашивать не стану…

– Да иди ты, мудак! – Боевик плюнул под ноги. – Думаешь, я вас, ругийцев, боюсь? Дерьмо паршивое!

Я только сейчас заметил небольшой акцент в его голосе, но не разобрал, откуда может быть этот наглец. Значит, ругийцев он не боится?..

Носок кроссовка угодил в горло. Несильно, чтобы он почувствовал боль. И заткнулся. Он почувствовал. Кашель сотряс довольно крупное тело. Я наступил носком на промежность и чуть надавил. Боевик дернулся, пробуя отползти в сторону, но второй удар пригвоздил его к стене.

– Я не ругиец! Про Виконта слышал?.. Слышал. Я из его команды.

Боевик замер, глянул на меня с испугом.

– У меня в Прайде дела. И мне нужна информация. Много. Выбирай: или рассказываешь и умираешь быстро, или молчишь и умираешь… нескоро, но плохо. Есть и третий выход. Я беру тебя в Кахов, и там ты говоришь вообще все, что знаешь. На допрос – две минуты. Время пошло. Потом я начну отрезать от твоего члена по сантиметру и скармливать тебе. Понял?

Последнее слово я выкрикнул. Боевик вздрогнул. Он поверил, понял, что влип. Это не с армейцами разговаривать, которые, выполняя приказ, не пытают пленных. По почкам настучать могут, и все.

– Двадцать секунд. Первый вопрос – где посты внешней охраны города?

Боевик промедлил с ответом. Я зажал ему тряпкой рот и наступил на промежность сильнее. Глухое мычание и дикие финты телом. Слезящиеся от боли и света глаза полезли из орбит.

– Сколько постов? Есть ли патрули на дороге к выезду? Сразу давить или дать тебе ответить?

Я вытащил из кармана автоматный патрон, приставил острие пули к глазу.

– Два глаза тебе и не нужны. Пуля углубилась в глазницу.

– У-у-у!..

– Что? Сказать хочешь? – Новое нажатие кроссовком. – Точно?

Еще одного нажатия он не перенес. Выгнул тело, сбрасывая тяжесть, рванул в сторону и обмяк под сильным ударом в голову.

– Минута… ну все, парень. Как хочешь…

Видя, что я отвел ногу для удара, он закивал и замычал одновременно. Я вытащил из его рта тряпку.

– С-с-су-ка! У оврага стоят наши. Там будка. И у железнодорожного переезда.

– Патрули?

– Один. Восьмая группа патрулирует западный и северный район.

– Ты из какой?

– Восьмая…

– Пароли, коды?

– При встрече мигаем фарами, после по радиостанции…

– Что говорите?

– Просто по именам окликаем.

– Если ехать по этой дороге, – я чуть отпустил носок, – куда попадем?

– К… к переезду. Но впереди завал, надо вправо сворачивать.

У меня в кармане ожила радиостанция.

– Восемь-три, Гусар, ответь.

Я вытащил ее и спросил боевика:

– Тебя?

– Да.

Сунул радиостанцию ему под нос.

– Скажи: все нормально. Но! – Покачал головой. – Одно слово лишнее – и тебя найдут живым калекой. Сам попросишь добить.

– Восемь-три?

Боевик, не отрывая глаз от моего кроссовка, торопливо выкрикнул:

– Слушаю, восемь-три!

– Где ты?

– Мостовая. На перекрестке с Душиртой.

– Где вас носит? Как поиски?

– Одну нашли… – Боевик покосился на меня, повел подбородком. – Больше никого.

– Больше никого и не будет. Девку тащи на базу. И смотри… – Голос построжел. – Живой довезите.

– Пальцем не тронули…

В микрофоне раздался смешок.

– Знаю, каким пальцем вы ее тронули. Закругляйтесь. Через двадцать минут вас сменят. Отбой.

Я спрятал радиостанцию, кивнул.

– Молоток. Так и жизнь заработаешь… Только я не понял, о каких поисках говорили?

– Вечером сбежали… несколько пленников. Мы их позавчера взяли у границы.

– Что же вы, с Ламакеей воюете?

– На границе с Ругией.

– Что за пленники?

– Трое парней и четыре девчонки… Случайно вышло…