– Неужели ты слышала?! Не воспринимай близко к сердцу. Вы уже давно не вместе, и ...

– О чем ты?
– перебила Нэнси. Карен удивленно посмотрела на нее.

– Я о Карандонисе его женитьбе на какой-то девчонке.

– Александрос женится?
– только сейчас до нее стал доходить смысл разговора костюмерш.

– Ты не знала?

– Теперь знаю.

– Не бери в голову. Вы уже давно не вместе. Как я поняла, тобой очень заинтересован Гарри. Он богат, у него есть власть.

– Хочешь, чтобы я была его содержанкой, подстилкой?
– испытывающее уставилась девушка на своего агента.

– Что ты, что ты!
– замахала та руками. Ругаться не было никакого резона.
– Ты же ничего не предпримешь?

– Нет. Можешь не волноваться, - холодно ответила блондинка. Мысленно представляя план мести. Она не позволит ему жениться на ком-то кроме нее.

Время тянулось так медленно, что казалось, будто оно стоит на месте. Саре предстоял разговор со своим отчимом, как ни как он ее опекун до двадцати лет. Отправившись в Ханья вместе с Александросом, Сару все равно не переставало трясти. Даже спустя столько времени, она до сих пор боялась его. Что ни говори, а Петрос Дестунис был жестоким человеком. Поговаривали, что он заставлял своих любовниц делать аборты, в случае, если те беременели. Но это были слухи, самой правды не знал никто, кроме Петроса и его девиц.

Перешагнув порог дома, где она выросла, Сара невольно прослезилась. Здесь жила Ипполити, ее подруга. Как же не хватало ее девушке. Пусть сейчас у нее новые друзья, пусть у нее есть Ренате, но все равно со смертью Ипполити, что-то умерло и в Саре. Какая-та частичка.

Встретила их Аглая. Казалось, за столь короткое время женщина постарела лет на десять. Появились морщины, взгляд потускнел. Увидев ее, Сара бросилась к ней. Как же хорошо было оказаться дома. Женщина дрожащими руками обняла воспитанницу, и прослезилась.

– Что ты здесь делаешь, дорогая?
– женщина посмотрела на Александроса, тот лишь кивнул ей.

– Мы хотели поговорить с Петросом. Он дома?
– все также обнимая Аглаю, спросила девушка.

– Милая моя Сара. Я не думаю, что у вас получится с ним поговорить.

– Почему?
– вмешался Александрос.

Переведя взгляд на мужчину, ее лицо стало серьезным. Аглая была насторожена.

– Он невменяем.

– В смысле?
– настаивал он.

– С тех пор, как вы забрали Сару, он пьет, и пьет по-черному. Ничего не ест, а только пьет и пьет. Со всеми жесток. Он, конечно, и раньше не отличался мягкостью, но сейчас он похож на тирана, или даже на изверга.

– Сейчас он тоже пьян?

– Да.

– Тогда мы зайдем позже, когда он протрезвеет. Пойдем, Сара!
– протянув руку к своей невесте, сказал Александрос.

– Кто там так шумит?
– послышался пьяный крик из кабинета. А после показался и хозяин дома.

Выглядел он так, будто только что подрался со сворой собак. Одежда рваная и грязная, не бритый. Его глаза стали желтыми от чрезмерных возлияний. Волосы были не только грязными, но и седыми.

Не твердой походкой он подошел к гостям, чтобы рассмотреть лучше.

– Глазам не верю. Сара! Что, маленькая дрянь, решила вернуться? А я говорил, что ты все равно вернешься ко мне, в мою тепленькую постельку, - говоря все это, он потянулся к девушке. Но, не успев даже коснуться ее, был остановлен сильной рукой Карандониса.

– Как ты смеешь, свинья, так разговаривать с моей женщиной! Она тебе ни какая-то там подстилка, она мать моих будущих детей, и моя жена. Поэтому будь разборчив в выражениях, - пригрозил Александрос.

– Ха-ха-ха, - рассмеялся Петрос.
– Значит, ты решил жениться на этой шлюхе? Бра...
– но, не успев договорить, Петрос отлетел к стене. Забыв, что в гостиной находились еще и женщины, Александрос принялся бить Петроса со всей дури. Тот лишь хрипел.

– Прекрати, перестань!
– кричали обе женщины. Но мужчина не слышал их. Им овладели ярость и гнев. Чтобы его женщину оскорбляли? Он этого не потерпит.

Позвав на помощь садовника и конюха, чтобы те оттащили Александроса, Аглая принялась успокаивать Сару, которую била дрожь.

– Спокойней, девочка моя, успокойся. Все будет хорошо. Смотри, им удалось его остановить.

Переведя взгляд на Александроса, Сара видела, как тот сопротивляется. Осознание того, что ее защищают, было приятно, но вид разъяренного мужчины пугал. А если она в будущем разозлит его, что он будет делать? Кинется ли на нее с кулаками? Конечно, разум был прав, когда твердил, что он ее и пальцем не тронет, но страх был, страх перед его мощью, силой.