Шрифт:
Он летел низко. Над линией фронта захлопали по бокам взрывы снарядов. Били вражеские зенитки. Но это проходило мимо сознания. Сейчас Борис понимал только одно, что он снова, в который раз, победил смерть…
Приземлился он на первом попавшемся аэродроме.
— Вот таким всегда был Борька, — заключил рассказ Коля. — За товарища мог и на смерть пойти.
Сергей молчал. Курил и молчал. Я тоже сидела тихо, думая об огромной своей потере.
Уже было совсем поздно, когда он приготовил постель и сказал:
— Ложись здесь, Нина, это моя койка, — он, наверное, не заметил, что подчеркнул последние слова, а может быть, мне это просто показалось, но мне вдруг стало больно.
— Я ведь не боюсь и на его койке спать, — заметила я сердито.
— Пожалуйста, где хочешь, там и ложись, — торопливо согласился Сергей.
Я легла на Бориной кровати и до утра не сомкнула глаз, прижимаясь щекой к подушке, на которой совсем недавно спал он.
Когда Сергей пошел провожать меня, я неожиданно для себя сказала ему то, в чем не смела до сих пор признаться даже себе.
— Сережа, тебе никогда Боря не рассказывал, из-за чего мы поссорились с ним тогда, когда еще в Алексеевке были?
— Он не рассказывал, но я эту историю знаю. Да и не только я, тогда в полку здорово смеялись над Борисом. Когда ты звонила, у дежурного человек десять сидели и все твой крик души слышали.
— Ой, какой ужас! Дура я была. Так вот знаешь, я жалею, что сделала это. Я не про звонок говорю, это уж вообще черт-те что. Я жалею, что не стала тогда женой Бори.
Сергей несколько шагов прошел молча.
— Ты хорошо сделала, Нина, совершенно правильно сделала. Ты была бы сейчас вдвойне несчастной,
— А теперь уже я никогда замуж не выйду.
— Выйдешь. Все пройдет. Если бы ничего не забывалось, то нельзя бы жить было. Тебе сколько сейчас?
— Почти семнадцать с половиной.
— Вся жизнь впереди. И столько еще в ней будет хорошего. Еще позовешь старика Попова нянчить своих ребятишек.
— Нет, вот увидишь.
Мне очень хотелось сказать ему о том, что скоро я уйду на фронт, но все это еще было так неопределенно, что лучше было не хвалиться заранее.
— Загуляли, товарищ орденоносец, — сказал Щитов, встречая меня.
Три дня я жила как во сне. То мне казалось, что Доленко и думать забыл о моем существовании, то я напряженно ждала, что меня позовут к Щитову и он скажет: «Собирайтесь».
Откровенно говоря, я побаивалась объяснения с ним. Поэтому, когда вдруг ночью пришел Злодей и сказал мне, что утром я должна быть готовой к отъезду, но чтобы Щитову на глаза не показывалась, я даже обрадовалась этому.
Ярченко помог мне собрать немудреные мон пожитки.
— Парадную форму я возьму к себе, — сказал он, — а то эти финтифлюшки сгноят ее.
— Что же ты будешь юбки развешивать? Да тебя на смех поднимут.
— Пусть попробуют, — сказал Злодей.
Утром он прибежал чуть свет и сказал:
— Идем, боцман, внизу машина ждет.
Я в последний раз посмотрела на свою землянку, на длинную лестницу, вырубленную по склону ущелья. Постояла, слушая, как шепчутся сосны. Вот и еще какая-то часть жизни оставалась позади.
Злодей помог мне сесть в кузов и стоял у машины, держась за борт. Вдруг из камбуза вышел Щитов. Демонстративно отвернувшись от нас, он быстро пошел наверх.
— Ну, счастливого пути, боцман, — сказал Злодей.
— А что вы пожелаете, товарищ старший лейтенант? — крикнула я.
Щитов остановился, повернулся на миг ко мне и отрубил четко и зло:
— Не возвращаться сюда.
СТАРЫЕ ДРУЗЬЯ
Мотобот выполз прямо на берег, и я выскочила одна из первых. Было такое чувство, будто я после долгой тоскливой разлуки возвратилась в родной дом.
Как всегда в воздухе монотонно гудели «рамы», и было светло от ракет, разбросанных в небе, и елочной канителью тянулись к ним со всех сторон разноцветные цепи трассирующих пуль.
Но когда над головой пролетел в море снаряд, я упала, прикрыв голову руками.
— Не бойся, сестренка, — успокоил меня кто-то, — прогудел, значит, пролетел. Своего снаряда не услышишь.
Быстро же я отвыкла от войны.
Очень хотелось увидеть всех наших. По пути я заглянула на причал. Там на моем месте трудился Васька Гундин. Любо было посмотреть, как он здесь командовал. Я стояла в стороне и некоторое время наблюдала за ним. Васька только что отправил одно судно и принимал другое. Бескозырка висела на самом затылке. В руке палочка.