Шрифт:
— Тайный совет бандитов!
— Темное сообщество бездельников!..
Но потом мы вспомнили, что многие советы «ТСБ» были как раз очень деловыми и даже полезными, при чем же здесь бездельники и бандиты?
И мы стали искать совсем в другом направлении. Расшифровывая загадочные три буквы, мы поочередно выкрикивали:
— Твердость. Смекалка. Бесстрашие!
— Тайный Сигнал Барабанщика!
— Это вот похо-оже!.. — обрадовался Витька.
— На что похоже?
— На то, что нужно!
— Ни на что это не похоже! Просто бессмыслица: какой-то сигнал, какой-то барабанщик… И зачем ему вдруг барабанить? Давай дальше!
— Трое Смелых Борцов!
— Трест Самых Благородных!
Так могло бы продолжаться до бесконечности: до «Последних известий» или даже до сводки погоды! Но когда вспотевший от напряжения Витька, глядя куда-то вдаль бессмысленными глазами, выпалил: «Товарищество Свободных Библиотекарей!»— я сказал:
— Довольно! Хватит! Мы с тобой уж, как это говорится, до точки дошли. Такую ерунду стали пороть, что слушать противно. «ТСБ» — это, вернее всего, никакая не организация, а первые буквы имени, отчества и фамилии. Понял?
— Чьи буквы?
— Если бы я знал, чьи, так и отгадывать было бы не нужно. Давай соображать. Давай анализировать все, даже самые мелкие факты, как это делал Шерлок Холмс!
— Дава-ай…
— Человек, который подсовывает эти записки, знает обо всех наших отрядных делах и обо всех наших планах. Так?
— Та-ак…
— Он даже знает, какие именно нам задачки на дом задали. Он так и написал, между прочим: не «вам», а «нам задали». Значит, он учится в нашем классе! Это ясно?
— Я-ясно…
— Кто у нас в классе есть на букву «Б»? Бородкин, то есть ты…
— Я-я…
— Ты сразу отпадаешь: тебе никогда в жизни не придумать таких дел, какие нам этот «ТСБ» подсказывает.
— Ну да-а, не приду-умать!.. — заныл Витька.
Но я, не обращая на него никакого внимания,
продолжал:
— Дальше идет Балбекова… Она тоже отпадает: во-первых, девчонка, а во-вторых, ее Нинкой зовут. А у нас первая буква «Т». Стало быть, остается один Буланчиков.
— Но ведь его Анатолием зовут.
Вите почему-то очень хотелось, чтобы и Буланчиков тоже отпал. Но я этого не допустил:
— Анатолий!.. А уменьшительно-то как будет? Толька! Мы его так и зовем. Это когда вырастет, его будут Анатолием величать. Значит, остановимся на Буланчикове… Чует мое сердце, что это он нас и разыгрывает! Сам подкладывает мне записочки и сам же потом насмехается: «Молодец! Гордость отряда!..»
И он один про Володьку Каталкина знал. Это же он поручил мне навестить его. Поручил, а сам, наверно, коварно сзади шел, все подсмотрел и потом Степану Петровичу рассказал.
— Сами идите домой! Я совершенно здоров!
— А что рассказал? — всполошился Витька: я ведь его не посвящал в историю с собакой.
— Да так… ничего особенного… Про собаку…
— Про какую собаку?
— Да там про одну. Я, в общем, вспугнул ее… Она сорвалась с цепи и убежала…
— А потом вернулась?
— Потом вернулась.
— Ясно! Собака всегда находит хозяина. А Толька все это видел и растрепал?
— Ну да…
— Завтра мы его разоблачим! — решительно заявил Нытик.
— Погоди. Надо еще узнать его отчество. Может, не подходит?
На следующий день утром, еще до уроков, я подскочил к Тольке Буланчикову и прямо в упор взглянул на него. Толька как-то вздрогнул и слегка попятился в сторону. «Ага! Смущается! Совесть заговорила!» — подумал я и, не отводя глаз, опросил: