– Да я просто волнуюсь, вот и злюсь!

– И красивый, темпераментный, сексуальный и богатый итальянец, конечно, тут ни при чем! И совсем тебя не бесит, что он динамит тебя целую неделю!

– Откуда ты знаешь, что он динамит! – мгновенно вспыхнула Лера, удивленно расширив глаза.

– Ты ровно столько мне о нем ничего не рассказывала. Скажи, он будет на вашем этом, как его…тендере?

– Приеме. Должен быть.

– И ты выбрала алое платье с неприлично открытой спиной и глубоким вырезом совсем не для того, чтобы он с ума сошел?

– Нет, но если он сойдет с ума, что ж, так ему и надо! – нарочито гордо ответила старшая Баверина, но потом села на кровать, и в глазах заблестели слезы.

– Ах, Юля, что мне делать? Я люблю его. И совершенно определенно не понимаю, что случилось!

– Тогда почему ты расстраиваешься раньше времени! А вдруг он что-то готовит для тебя! Или очень много работы, или не получилось с тобой связаться? – успокаивала девушка сестру.

– Даже не знаю. Он как-то с переговоров сорвался, когда я написала смс, что освободилась раньше, а сейчас он не отвечает на мои звонки, смс-ки, электронные письма. Нет, Юль, он просто решил меня бросить. Да он и не обещал мне ничего. И я знала, что он за «фрукт», когда поддалась своим чувствам. А, ведь знаешь, я даже думала, что хочу от него детей, и даже сейчас хочу, - разрыдалась Лера.

– Ба, да это же первый мужчина со времен Макса, который вызвал в тебе такие чувства! – поразилась Юля, но тоже погрустнела, ибо понимала, что Лера скорее всего права насчет итальянца.

– В том-то и дело. Я впервые почувствовала, что счастье возможно. И именно с Дани. Теперь уж точно разбито сердце, а не голова, - помрачнела Лера и почувствовала теплоту объятий младшей сестры как раз вовремя, чтобы совсем не раскиснуть.

– Тогда ты права, это мега откровенное платье - то, что нужно, чтобы он дар речи потерял. Хотя, думаю, не один он! – улыбнулась Юля. – Давай вставай, нам еще прическу и макияж делать, а времени с твоими соплями совсем не осталось.

Лере ничего не оставалось, как улыбнуться и смахнуть слезы с глаз.

К тому времени, как младшая сестра закончила колдовать над старшей, подъехало такси.

Девушка последний раз окинула себя в зеркале и улыбнулась, оставшись довольной своим внешним видом. Внутренний вид ей еще долго придется собирать по осколкам. Из зеркала на нее смотрела молодая красивая девушка с загорелой кожей (после автозагара), с густыми и длинными ресницами, со слегка блестящими от недавних слез глазами, что делало их еще более выразительными. Часть волос была приподнята и заколота, остальные волосы плавными локонами спадали на плечи, закрытые только тоненькими тесемками, служившими бретельками платья. Из глубокого выреза ярко-алого платья была видна ложбинка между грудей. Лера повернулась и увидела, как сказала Юля, неприлично открытую спину.

Лера выглядела красиво? Да. Выразительно? Точно. Но самое подходящее слово для нее сейчас было - обольстительно. В этом наряде можно было легко обольстить и соблазнить кого угодно.

У Даниэле Маретти просто не было шансов.

Когда она, как Золушка зашла, в зал, немного опоздав, все разговоры затихли. Все взгляды мужчин, которых на банкете было гораздо больше, чем женщин, моментально обратились в сторону Леры. От неловкости она слегка покраснела, но прошла уверенной походкой к своему столику. Рядом тут же оказался Шмелев.

– Дорогая, сказать, что ты прекрасно выглядишь, это ничего не сказать! – искренне изумился Николай. – Пойдем, поздороваешься со всеми.

– Я бы предпочла остаться, - нерешительно ответила она, поморщив носик.

– Ну уж нет! Такой красотой я хотел бы гордиться и всем представить, что это я открыл тебя, если ты не против, конечно! – улыбнулся и подмигнул Шмелев.

Лере пришлось подчиниться, и она дала руку Николаю Ивановичу, чтобы тот представил ее другим участникам конкурса.

Вокруг молодой и талантливой проектировщицы сразу собралась толпа поклонников, и, надо сказать, девушке было очень приятно и лестно такое внимание мужского пола. Раньше она не понимала и не осознавала до конца, что может быть яркой, эффектной и красивой женщиной.

Но поклонники не могли заменить ей внимание всего одного мужчины, находившегося в этом зале, на которое она так надеялась. Одному только Богу и, может быть, еще Александру Кроверу было известно, каких нечеловеческих усилий стоило Даниэле Маретти сохранять свой хладнокровный вид, когда он смотрел на Леру. А смотрел он на нее не переставая с того самого момента, как она возникла в дверях зала.

Только по блеску его глаз можно было прочитать, что равнодушным он не остался. В них была написана целая буря эмоций: от ярости и ненависти, презрения и сумасшедшей ревности к той группе молодых мужчин, которые ни на секунду не оставляли ее одну, до глубокой, преданной и искренней любви. Но итальянец так и не решился подойти к своей любимой.

И только когда церемония поздравления компании EBI, победившей в конкурсе, была завершена и начались танцы, Даниэле решил подойти к Лере.

– Не будете ли вы так любезны потанцевать со мной, - слишком учтиво он обратился к девушке.