Ник не знал, что делать дальше и куда идти. Но знал, что должен сделать хоть что-нибудь. Шатаясь и останавливаясь передохнуть на всех перекрёстках, прошагал до городской окраины. Мимо фабричных зданий. К Саду.

Сад белел и переливался в мягких солнечных лучах. Никогда прежде Ник не видел такого чистого света. Бликующая, гладкая поверхность неживых деревьев словно отражала саму вечность.

– Сколько нам здесь осталось? – вспомнился вопрос Велии.

– Последний шаг, – ответил бы он ей сейчас.

Смертельная усталость обрушилась на него, как штиль и безветрие на Остров. Силуэт Берегини темнел впереди. Доползти, дотянуться, лечь рядом, лаская шершавый обветренный бок. Забыть и забыться.

Ник упал навзничь. Над головой ветер раздирал марево тумана на лёгкие перистые облачка, и они плыли по небу к незримому Берегу. Далёкому и недостижимому.

– Фантазия, – повторил он про себя, – да будет так.

Белые пассажирские корабли причаливали к Острову. Торжественно пели свирели. Ник уже стоял на палубе, когда разглядел в толпе у трапа родителей и Велию. Их не пускали на корабль, он не смог сойти.

«Я не попрощался. Когда уходил, они все ещё спали», – подумал Ник сквозь сон.

Корабль покидал Остров. Море и небо распахнули объятия синего исполина. Мама махала на прощание рукой. Отец улыбался сквозь слёзы. Остров растаял в сизой дымке.

Но ветер шумел в кронах деревьев, шептал позабытые имена. Проклятые имена.

Ник открыл глаза. Небо заволокло тучами. Шум усиливался и будто бы приближался. Не ветер – бульдозеры. Рычали и терзали Остров, как железные звери.

Ник одним движением вскочил на ноги. И только сейчас заметил зелёные слизистые крошки на ладонях. Гладил Берегиню. Сквозь черепаший панцирь пророс настоящий земной мох. Сад ожил...

Сквозь боль бежал наперерез бульдозерам, кричал яростно, простирая вперёд зелёные ладони:

– Стойте! Здесь есть ценность! Жизнь! Не губите Сад!

А потом вдруг застыл как вкопанный.

Сад парил в море. И разрыв с Островом стремительно увеличивался. Не перепрыгнуть, не одолеть вплавь.

Несколько минут свободного полёта, а затем пасть фабричной воронки проглотит и начнёт пережёвывать его, Ника, живого человека с земным мхом в руках, вместе с Садом, принадлежащим покойным. Переварит их жизнь и смерть, растворит память о них в горниле плавильных цехов.

«Стоять на краю отчаяния», – воскресали в сознании слова из книг.

– Безбрежная скорбь. Скорбные дни. Вдали от Берега. Дни, которые невозможно сберечь, – твердил Ник.

Бессмысленные слова, не способные ни спасти этот мир, ни сотворить новый.

Москва

10 марта – 08 апреля 2014