— Мне говорили, там есть Дом Инквизиции! Вот где страх-то!

— сказал один из пиратов и перекрестился, будто речь шла о нечистой силе. — Дюпон, а ведь это ты нас всех погубил! Ты привез сюда эту Моник, ты уговорил Ван Дер Вельде искать остров Демона!

— Ну, начинается! — француз сложил руки на груди. — Теперь, конечно, я виноват во всем! А когда мы послушались Гомеша и удрали от «Ла Навидад», кто был виноват? А когда вы хотели отобрать Ключ у Кристин? Надо было держаться вместе, и ничего бы не случилось. Но вы же просто жадные бараны!

— Прекратите! — я понял, что дело идет к драке. — Давайте лучше подумаем, как можем спастись! Из крепости нам вряд ли удастся выбраться. Так может быть, когда корабль подойдет к берегу, мы сможем как-нибудь выбраться из клети, разоружить стражу и прыгнуть за борт?

Драки и правда не произошло: переглянувшись, все они захохотали.

— Пойми, Джон! — сказал, отсмеявшись, француз и утер слезы.

— Пойми, мы бывали в разных передрягах, и если бы был хоть какой-то шанс, уж мы бы попытали счастья! Нет, клеть прочная, а при солдатах злые, тупые сержанты. Скоро мы увидим Картахену.

Он оказался прав. Остров, расположенный совсем недалеко от побережья материка, служил испанцам главной перевалочной базой в этих местах. Сокровища везли в Картахену, копили и под охраной военных кораблей отправляли дальше: в Гавану или сразу в Испанию. Гавань оказалась чрезвычайно удобной для обороны, в нее вели два узких пролива. Удивительно, как пиратам все-таки удавалось иногда захватывать этот город!

Адмирал сошел на берег и со слезами на глазах попрощался с Моник. Она не сказала ни слова, только терпеливо ждала, когда он закончит длинную речь о своих и ее прегрешениях.

— Я надеюсь, что ты покаешься и простишь меня, грешного! — сказал он напоследок. — Тогда и Господь простит тебя! Прощай же!

— Надеюсь, еще увидимся, старая сволочь! Ты только береги здоровье, — буркнула Моник и отвернулась.

Вместе с нами ее доставили в крепость. По пути мы не предпринимали попыток к бегству: далеко ли убежишь со связанными руками? У Моник руки были свободны, но испанцы, надо полагать, хорошенько ее обыскали, а без стилета даже ловкая авантюристка вряд ли смогла бы нам помочь.

Оказавшись за высокими стенами крепости, я приуныл уже всерьез. На каждом углу стояли вооруженные солдаты, без пропусков гражданских лиц за бастионы не пускали. Нас заперли в каменном подвале с крошечным окошком, через которое мы могли наблюдать только ноги солдат.

— Они это специально сделали — чтобы мы привыкали к испанским сапогам! — мрачно пошутил Дюпон. — Моник, что ты будешь говорить инквизиторам?

— Не твое дело. Теперь каждый за себя.

— Да разве раньше было иначе? — буканьер, прихрамывая, встал над ней. — Как ты думаешь, почему я еще не начал ломать тебе пальцы?

— Клод, остановись! — я оттолкнул его от женщины. — Не время мстить!

— Да я и не собирался, Джон. Я ведь рассказывал тебе: мне просто жаль нашу полячку Моник.

— Моника, — поправила она. — Мое имя — Моника Бенёвска. Может быть, я лгу, но как ты проверишь, Клод? У меня была только одна вещь, которая помнила Польшу. Но вот она говорить с твоей лягушкой отказалась, верно?

— Предметы не рассказывают о себе, — кивнул Дюпон. — Иначе все было бы куда проще.

— Я Моника Бенёвска, хотя вам проще по-прежнему звать меня Моник. Дело в том, что если дело станет совсем худо, я сознаюсь в совершенных преступлениях на территории Испании, Франции, Австрии… Меня отправят в Мадрид, — она развела руками. — Простите, парни, что переживу вас, которых вздернут на виселице, может быть, уже через пару дней. А путь до Европы неблизкий, и мало ли что еще может случиться.

Дверь отворилась и вошедшие стражники увели ее. В дверях Моник обернулась.

— Прощай, Джон! Знаешь, если бы я могла тебе помочь, то помогла бы. Но это уже не важно!

До самой ночи нас больше никто не потревожил, не дали даже еды. А когда наступила ночь… Я проснулся от топота бегающих по внутреннему дворику солдат. Все мои товарищи по несчастью толпились у окошка.

— Крепко спишь, Джон! — приветствовал меня француз. — Мне бы твои годы! Между тем, в гавани идет бой, до нас долетает канонада!

Прислушавшись, я и правда разобрал далекий гул пушек.