Понятно, число самцов на току варьирует, однако их редко бывает больше десяти. На току, где я наблюдал, было всего пять птиц. Индейцы много раз уговаривали меня перенести наблюдения на другое место, дескать, там скальные петушки собираются десятками. Но я не сомневался, что от поисков "другого места" выиграют только проводники, я же потеряю драгоценное рабочее время. Ведь и Гийяру индейцы-проводники сулили по меньшей мере пятнадцать - двадцать токующих птиц; на самом деле из его описания явствует, что он видел не больше пяти самцов в брачном наряде.

Ритуал петушков каждый день один и тот же.

Около восьми часов утра, когда лучи утреннего солнца дотягиваются до скал и переливаются на трепещущих листьях в птичьем танцзале, можно услышать свистящий шорох крыльев и сразу затем громкое, многократное "кавао". Первый самец дает знать, что он прибыл на место и готов уделить внимание как соперникам, так и благосклонно расположенным самкам. Словом, звучит сигнал сбора.

Один за другим слетаются к токовищу другие самцы. Первый приветствует их, щелкая клювом, - словно ломается сухой сучок. Похоже, этот звук служит "паролем" у половозрелых самцов.

Самка щелкает так лишь в том случае, если ее потревожат на гнезде, причем она не трогается с места. А у самцов щелканье сопровождается серией молниеносных движений, которые кинолента позволяет различить. Образуемый хохлатой головой круг движется слева направо, затем спускается к самым ногам, одновременно смыкается клюв; на все это уходит полсекунды. Щелканье клюва в мире птиц - демонстрация готовности дать отпор: "Я начеку, без боя не отступлю!"

Снова и снова щелкая клювом, самцы этап за этапом приближаются к своим площадкам. Садятся на тонкие прутья, раз-другой взлетают повыше, опять спускаются вниз. Вот один опустился на корень в нескольких сантиметрах над площадкой и щелкает. Сильно взмахивает крыльями, так что листья разлетаются в стороны, и замирает в своеобразном положении - будто самка, которая приготовилась лечь на яйца. При этом "балетные пачки" расправлены. Однако хвост не задирается кверху, как у глухаря или тетерева, напротив, он подогнут, почти как у дятла. На самой площадке все агрессивные действия прекращаются, здесь петушок не щелкает клювом. Казалось бы, углубленная площадка, центр активности самца, - желанный объект, за который не грех и подраться, но это не так. Поединки никогда не происходят на площадках, только на прутьях, да и то речь идет о ложных боях, самцы не касаются друг друга и не теряют ни пушинки. Сколько я ни рыскал по токовищам (обещал семилетнему сыну прислать перо "золотого петушка"!), ни одной пушинки не нашел, только два - три маховых пера. Словом, в отличие от глухарей и тетеревов у скальных петушков до потасовок дело не доходит.

Проверив свои площадки, самцы занимают места на прутьях, где и сидят без движения по полчаса кряду. Хвост подогнут, но не касается прута; иначе говоря, он не служит для опоры, как у дятла. Неуловимый ветерок колышет длинный наряд, пачки расправлены, птица красуется - и по праву, она чудо как хороша!

Два дня подряд среди половозрелых оранжево-красных петушков появлялся молодой самец, почти совсем коричневый, лишь несколько пушинок обрели апельсиновый цвет. Я ждал, что ему зададут трепку: если молодой тетерев осмелится выйти на токовище, его гонят прочь весьма грубо. Здесь молодого встречали щелканьем, но он не отвечал. Очевидно, эта черта поведения появляется только у половозрелых особей. Все взрослые кругом щелкали клювами - и никто не нападал на молодого, даже когда он приблизился на метр к одной из площадок, над которой в кустах сидел "хозяин". Взрослый петушок обязан отвечать на щелканье, самка - двигаться особым образом, а поведение недоросля не вызывало реакции отпора, самцы относились к нему безучастно, все было тихо-мирно. Я мог спокойно поразмыслить о некоторых деталях.

Два вида скальных петушков теперь выделены в особое семейство, а раньше их относили к котинговым. Название, которое дал этой птице Роберт Шомбургк - "скальный манакин", - было вполне оправдано. Сходство с некоторыми манакинами несомненно, оно включает и особый шелест крыльев, и пристрастие к вертикальным прутьям, и громкое щелканье клювом. Токование черно-белого манакина очень напоминает брачные игры "золотых петушков". Его крылья "жужжат" в полете, самцы манакина устраивают одиночные танцы среди кустов, плавно семеня туда и обратно. Наконец, самец черно-белого манакина щелкает клювом так громко, что на Тринидаде его называют французским словом "касс-нуазетт" ("щелкунчик"). Так что скальный петушок, пожалуй, ближе к манакинам, чем к котингам, чьи брачные игры сильно отличаются от тока двух первых.

Название "скальный петушок" дезориентирует так же, как и придуманное мной наименование "золотой петушок". В обоих случаях у человека невольно возникает параллель с куриными. Хорошее название придумал ответственный секретарь газеты "Экспрессен" Ларе Персон, когда редакция решила дать цветную фотографию птицы в воскресном приложении: "Ну, как получилась твоя апельсиновая ворона?" Скальный петушок и впрямь ближе к врановым, чем к куриным, а одну из котинг называют красношейной плодоядной вороной.

Оранжевый манакин!.. Звучит и красивее, и экзотичнее, чем "скальная птица". Возможно, английское "кок-оф-зе-рок" ("скальный петушок") произошло от "каванорох" - так называют эту птицу индейцы, причем название это, скорее всего, звукоподражательное. Одно время я думал, что дело обстоит наоборот, индейцы небрежно выговаривают английское наименование, но ведь Роберт Шомбургк еще в 1838 г. записал, что индейцы называют петушка "кабануру". Довольно похоже на звук, который иногда "бормочут" оранжево-красные самцы.

Первая половина дня на токовище проходит спокойно, и когда солнце добирается до зенита, птицы, кажется, готовы уснуть. Обычное явление для большинства животных в этих широтах.

Около часа все вдруг начинается снова. Щелканье клювами, порхание между площадкой и прутьями. Но теперь в движениях больше живости, что-то назревает. Самцы громко кричат, в кустах снова и снова вспыхивают "схватки" - опасные только с виду, на самом деле птицы друг друга не трогают. Крылья сердито бьют по листве, они полуразвернуты, так что видны коричневые и белые маховые перья, часто птица подолгу замирает в горизонтальном положении, вытянув ноги отвесно, прежде чем возобновить бурную "потасовку", сопровождаемую громкими криками и прерывистым бормотанием звука "каванорох". То и дело этаким сопрано на фоне "мужских" баритонов звучит тягучий, жалобный клич, сначала вдалеке, потом все ближе. Клич этот словно подстегивает самцов, они мечутся туда-сюда, часто все вместе, а в паузах головы обращены к определенной точке над токовищем или рядом с ним. Если самка сидит прямо над самцом, он держит голову почти горизонтально, глядя на нее.