Это тоже было верно. Браун получит четвертую часть платы за «Аэндорскую волшебницу». Он сможет купить домик с землей или открыть свое дело.

– «Аэндорская волшебница» подождет, пока вы приготовите донесение, – объявил Гамбир. – Я пришлю вам своего секретаря. Капитан Календер предоставит вам каюту и все необходимое. Надеюсь, вы пока погостите у меня – я отплываю в Портсмут на следующей неделе. Так, я полагаю, будет удобнее всего.

Последние слова тактично намекали на то, что занимало мысли Хорнблауэра с самого его прибытия на флагман, и чего разговор еще ни разу не коснулся – на предстоящий трибунал по делу о капитуляции «Сатерленда». До суда Хорнблауэр находится под арестом, и, согласно старой традиции, на это время поручается присмотру равного по званию офицера – о том, чтобы отослать его домой на «Аэндорской волшебнице», не может идти и речи.

– Да, милорд, – сказал Хорнблауэр.

Пусть Гамбир держится с ним любезно, пусть Календер открыто высказывает свое восхищение – при мысли о трибунале у Хорнблауэра комок подступил к горлу и во рту пересохло. Те же симптомы мешали ему диктовать донесение толковому молодому священнику, который вскоре явился в каюту, куда проводил Хорнблауэра Календер.

– «Оружье и мужей пою», – процитировал адмиральский секретарь после первых сбивчивых фраз Хорнблауэра – тот, естественно, начал с битвы у Росаса. – Вы начинаете in media res, сэр, как пристало хорошему эпическому повествованию.

– Это официальное донесение, – буркнул Хорнблауэр – и продолжает мой последний рапорт адмиралу Лейтону.

Маленькая каюта позволяла сделать три шага вперед, три шага назад, и то согнувшись чуть не вдвое – какого-то несчастного лейтенанта выселили отсюда, чтобы освободить место Хорнблауэру. На флагмане, даже на большой трехпалубной «Виктории», спрос на каюты всегда превышает предложение – надо разместить адмирала, капитана флота флаг-адъютанта, секретаря, капеллана и остальную свиту. Хорнблауэр сел на двенадцатифунтовую пушку возле койки.

– Продолжайте, пожалуйста, – велел он. – Учитывая сложившуюся обстановку, я…

Наконец Хорнблауэр продиктовал последние слова – в третий раз за это утро он пересказывал свои приключения, и они потеряли в его глазах всякую прелесть. Он был измотан до предела – примостившись на пушке, он уронил голову на грудь… и внезапно проснулся. Он действительно задремал сидя.

– Вы устали, сэр, – сказал секретарь.

– Да.

Он заставил себя очнуться. Секретарь смотрел на него сияющими от восторга глазами, прямо как на героя. От этого Хорнблауэру сделалось неуютно.

– Если вы подпишите здесь, сэр, я запечатаю и надпишу.

Секретарь соскользнул со стула, Хорнблауэр взял перо и подмахнул документ, на основании которого решится его участь.

– Спасибо, сэр, – сказал секретарь, собирая бумаги. Хорнблауэру было не до него. Он ничком рухнул на койку, не думая, как это выглядит со стороны. Его стремительно повлекло вниз, в темноту – он захрапел раньше, чем секретарь вышел, и не почувствовал касания одеяла, когда пять минут спустя секретарь на цыпочках вернулся его укрыть.

Что-то нестерпимо болезненное возвращало Хорнблауэра к жизни. Он не хотел возвращаться. Мучением было просыпаться, пыткой – отпускать ускользающее забытье. Хорнблауэр цеплялся за последние остатки сна, тщетно пытаясь удержать, и, наконец, с сожалением отпустил. Кто-то мягко тряс его за плечо. Он резко пришел в сознание, заворочался и увидел склонившегося над собой секретаря.

– Адмирал обедает через час, сэр, – сказал тот. – Капитан Календер подумал, что вам нужно будет время приготовиться.

– Да, – отвечал Хорнблауэр ворчливо. Он машинально потрогал щетину на подбородке. – Да.

Секретарь стоял очень скованно, и Хорнблауэр взглянул на него с любопытством. У секретаря было странное, напряженное лицо, за спиной он прятал газету.

– В чем дело? – спросил Хорнблауэр.

– Плохие вести для вас, сэр, – сказал секретарь.

– Какие вести?

Сердце у него упало. Может быть, Гамбир передумал. Может быть, его посадят под строгий арест, будут судить, приговорят и расстреляют. Может быть…

– Я вспомнил, что читал об этом в «Морнинг Кроникл» три месяца назад, сэр, – сказал секретарь. – Я показал газету его милости и капитану Календеру. Они решили, что вам нужно прочесть как можно скорее. Его милость сказал…

– Где читать? – спросил Хорнблауэр, протягивая руку за газетой.

– Плохие новости, сэр, – нерешительно повторил секретарь.

– Показывайте, черт вас побери.

Секретарь протянул газету, пальцем указывая абзац.

– Бог дал. Бог взял, – произнес он. – Благословенно имя Господне.