Оказавшись в своей квартире, мне безумно хотелось поделиться новостью о неожиданном появлении Герберовой со всеми подругами, но что-то меня сдержало. Немного поразмыслив, решение не гнать лошадей нарисовалось в моей голове само собой. Успею еще обрадовать свой семицветик, а пока нужно во всем разобраться.

Я с нетерпением ждала встречи с Герберовой, но, признаться, немного переживала за ее душевное состояние. Я неоднократно помогала ей разбираться в любовных треугольниках или в жизненно важном вопросе любит она Васю или Колю. Но я уверена – это другое, и мне остается лишь надеяться на то, что и теперь, я не упаду в грязь лицом. А может дело вовсе и не в любви? Может в семье что-то случилось? Уж больно странный голос был у Наташи.

Прихватив с родительского холодильника несколько кусочков тортика, я целое утро кипятила чайник, чтобы по приходу Ангелины, начать с дружеского чаепития. Ко второй половине своего «рабочего» дня, думала, мой бедный агрегат взорвется нафиг, или сгорит. Только в начале пятого, его мучениям (как и моим) пришел конец – в мой кабинет постучали.

– Да-да, войдите, - волнующе проговорила я слова, которые хотелось бы повторять как можно чаще, а не два раза в месяц.

– Можно, Надежда Мироновна? – чуть повеселее нежели накануне, прозвучал знакомый голос, и в кабинете появилась Наташа.

– Ната! Как же я рада тебя видеть! – сдержать свои истинные эмоции, как я это планировала с учетом нашего «душевного» телефонного разговора, мне все же было не под силу, и я просто набросилась на Герберову с распростертыми объятиями, как в детстве.

– А я тебя!

Обнимались мы не очень долго. Почти сразу перешли к взаимным комплиментам и откровенному рассматриванию друг друга.

– М-м-м, Надька, а ты все так же подражаешь Попес. Молодец, - одобряюще протянула Ангелина, пристально рассматривая мои «достоинства». – Вот только… По-моему, тебя все же как-то поубавилось немного.

– Ага, не поспорю, - не вдаваясь в подробности о своей самостоятельной жизни впроголодь, скромно ответила я и сразу перешла к подобным заявлениям в адрес Наташи. – А ты, я смотрю, кардинально изменилась. А еще не просто сбросила пару кило, которых у тебя и так не было в избытке, а просто истощала! Нет, выглядишь ты не плохо, но уж слишком худосочная. Хотя… может это я по сравнению с собой, так тебя вижу. – Попыталась пошутить я, чтобы не сильно ранить истинными «комплиментами» и без моих слов убитую девушку.

Передо мной стояла молодая, но какая-то измученная и уставшая девушка. В ней было все, так сказать стандартный набор каждого человека – руки, ноги, голова. Но отсутствовал главный фактор именуемый ДУШОЙ.

Моя одноклассница в эти минуты напоминала мне те самые «суповые наборы», которые пользовались популярностью среди пенсионеров. Ничего лишнего – кожа и кости. Ее скулы торчала сильнее, чем не очень короткий нос. Хотя, признаться, раньше ее нос никогда не привлекал к себе лишнего внимания. Волосы, туго собранные в скудную гульку-дульку на самой макушке, лишь открывали и подчеркивали все недостатки чрезмерной худобы. Ее глаза, которые всегда были в числе достоинств Герберовой, из-за присущего им умопомрачительного блеска, сейчас были камнями мутной воды, закованные в темно-синие озера. Говорят, «синяки» под глазами появляются у людей, когда их печень не в порядке. Может именно поэтому Наташа сейчас находится в моем кабинете? Не смотря на ее идеальный прикид, я просто не узнавала в этой засушенной даме свою школьную подругу. Врожденным вкусом она обладала всегда, и, слава Богу, хоть это не растеряла за время своего отсутствия. Мысль о том, что ее привела в мой кабинет именно какая-то страшная болезнь, постепенно укоренялась. Ну не может здоровое тело так выглядеть! НЕ-МО-ЖЕТ!

– Спасибо за попытку сгладить правду, - словно заглянув ко мне в голову, процедила Наташа. – Но знаешь, я и без того, что легко читаемо на твоем лице, знаю - вид у меня не совсем презентабельный. Да что уж там – отвратный. Но обо всем по порядку.

Каких-то полчаса мы отвели дружеской беседе обо всем что было раньше, о том что нас связывало когда-то. Бегло побывали в школе. Затем в универах. А потом Ангелина резко свернула в другом направлении.

– В общем, Надь, говорить о прошлом нет смысла, о нем мы знаем все. Я здесь чтобы ты помогла разобраться в настоящем, иначе я просто сойду с ума.

Улыбка, которой Наташа меня совершенно не баловала, в этот момент исчезла вовсе. Веселые школьные воспоминание остались там, где им и было место. А оказавшиеся на моем столе сто долларов окончательно провели грань между дружбой и работой.

– Наташ, ты что, я никогда не возьму с тебя денег. Я всегда помогу тебе, в любое время дня и ночи. Когда только это тебе понадобится, но не как хапуга, судя по купюре, а как подруга. – Нет, ну это точно карма! Мне в очередной раз приходилось отказываться от оплаты, боюсь если так дальше пойдет… Но по другому в данной ситуации я поступить не могла. – Спрячь немедленно, а то я обижусь.

– Надежда Мироновна, перестань. Все мы люди и все зарабатываем на свой кусок хлеба как умеем, и если ты не возьмешь от меня оплату, обижусь я, и обращусь к другому специалисту. Мы работаем для того чтобы зарабатывать, а не дружбу водить в рабочее время. Чистая и беззаботная дружба осталась далеко за поворотом юности, теперь же есть жизнь без иллюзий и родительской опеки. Настоящая. Со всеми ее достоинствами, недостатками и потребностями. Так что прекрати.

Слова Наташи были сухими и категоричными. А еще – здравыми. Действительно, мы уже не в школе, и если она пришла именно к психотерапевту, пусть даже им оказалась ее одноклассница, его работа должна быть оплачена.