Карлсон оглядел комнату.

– А где моя башня? Кто разрушил мою прекрасную башню и где моя тефтелька?

Малыш смутился.

– Я не думал, что ты вернёшься, – сказал он.

– Ах, так! – закричал Карлсон. – Лучший в мире строитель воздвигает башню, и что же происходит? Кто ставит вокруг неё ограду? Кто следит за тем, чтобы она осталась стоять во веки веков? Никто! Совсем наоборот: башню ломают, уничтожают да к тому же ещё и съедают чужую тефтельку!

Карлсон отошёл в сторону, присел на низенькую скамеечку и надулся.

– Пустяки, – сказал Малыш, – дело житейское! – И он махнул рукой точно так же, как это делал Карлсон. – Есть из-за чего расстраиваться!..

– Тебе хорошо рассуждать! – сердито пробурчал Карлсон. – Сломать легче всего. Сломать и сказать, что это, мол, дело житейское и не из-за чего расстраиваться. А каково мне, строителю, который воздвиг башню вот этими бедными маленькими руками!

И Карлсон ткнул свои пухленькие ручки прямо в нос Малышу. Потом он снова сел на скамеечку и надулся пуще прежнего.

– Я просто вне себя, – проворчал он, – ну просто выхожу из себя!

Малыш совершенно растерялся. Он стоял, не зная, что предпринять.

Молчание длилось долго.

В конце концов Карлсон сказал грустным голосом:

– Если я получу какой-нибудь небольшой подарок, то, быть может, опять повеселею. Правда, ручаться я не могу, но, возможно, всё же повеселею, если мне что-нибудь подарят…

Малыш подбежал к столу и начал рыться в ящике, где у него хранились самые драгоценные вещи: коллекция марок, разноцветные морские камешки, цветные мелки и оловянные солдатики.

Там же лежал и маленький электрический фонарик. Малыш им очень дорожил.

– Может быть, тебе подарить вот это? – сказал он.

Карлсон метнул быстрый взгляд на фонарик и оживился:

– Вот-вот, что-то в этом роде мне и нужно, чтобы у меня исправилось настроение. Конечно, моя башня была куда лучше, но, если ты мне дашь этот фонарик, я постараюсь хоть немножко повеселеть.

– Он твой, – сказал Малыш.

– А он зажигается? – с сомнением спросил Карлсон, нажимая кнопку. – Ура! Горит! – вскричал он, и глаза его тоже загорелись. – Подумай только, когда тёмными осенними вечерами мне придётся идти к своему маленькому домику, я зажгу этот фонарик. Теперь я уже не буду блуждать в потёмках среди труб, – сказал Карлсон и погладил фонарик.

Эти слова доставили Малышу большую радость, и он мечтал только об одном – хоть раз погулять с Карлсоном по крышам и поглядеть, как этот фонарик будет освещать им путь в темноте.

– Ну, Малыш, вот я и снова весел! Зови своих маму и папу, и мы познакомимся.

– Они ушли в кино, – сказал Малыш.

– Пошли в кино, вместо того чтобы встретиться со мной? – изумился Карлсон.

– Да, все ушли. Дома только Бетан и её новое увлечение. Они сидят в столовой, но мне туда нельзя заходить.

– Что я слышу! – воскликнул Карлсон. – Ты не можешь пойти куда хочешь? Ну, этого мы не потерпим. Вперёд!..

– Но ведь я поклялся… – начал было Малыш.

– А я поклялся, – перебил его Карлсон, – что если замечу какую-нибудь несправедливость, то в тот же миг, как ястреб, кинусь на неё…

Он подошёл и похлопал Малыша по плечу:

– Что же ты обещал?

– Я обещал, что меня весь вечер не увидят в столовой.

– Тебя никто и не увидит, – сказал Карлсон. – А ведь тебе небось хочется посмотреть на новое увлечение Бетан?

– По правде говоря, очень! – с жаром ответил Малыш. – Прежде она дружила с мальчиком, у которого уши были оттопырены. Мне ужасно хочется поглядеть, какие уши у этого.

– Да и я бы охотно поглядел на его уши, – сказал Карлсон. – Подожди минутку! Я сейчас придумаю какую-нибудь штуку. Лучший в мире мастер на всевозможные проказы – это Карлсон, который живёт на крыше. – Карлсон внимательно огляделся по сторонам. – Вот то, что нам нужно! – воскликнул он, указав головой на одеяло. – Именно одеяло нам и нужно. Я не сомневался, что придумаю какую-нибудь штуку…

– Что же ты придумал? – спросил Малыш.

– Ты поклялся, что тебя весь вечер не увидят в столовой? Так? Но, если ты накроешься одеялом, тебя ведь никто и не увидит.

– Да… но… – попытался возразить Малыш.

– Никаких «но»! – резко оборвал его Карлсон. – Если ты будешь накрыт одеялом, увидят одеяло, а не тебя. Я тоже буду накрыт одеялом, поэтому и меня не увидят. Конечно, для Бетан нет худшего наказания. Но поделом ей, раз она такая глупая… Бедная, бедная малютка Бетан, так она меня и не увидит!