– Своим ходом, а если на большие расстояния, то не по своей воле, куда судьба закинет, так что ни кареты, ни телеги, ни лошади в личной собственности не имею. Вот потому так радуюсь твоим сапогам, – обстоятельно объяснила я. – Думала, правда, над тем, чтобы отрастить такие же крылья, как у Фаля, но боюсь, будут проблемы с составлением заклинаний, против законов гравитации даже с силами магии не слишком попрешь.

– У меня есть заводная кобылка, смирная, если хочешь? – приняв мои слова за чистую монету, предложил Лакс таким тоном, что мне сразу стало ясно: ему самому этого смерть как хочется. Пожалуй, даже больше, чем мне.

– Если ты в счет оплаты за несанкционированное кровопускание, то не надо. – Ради проформы слегка посопротивлявшись, я поправила задравшиеся края джинсов.

– Нет, – неожиданно смутился вор.

– А тогда чего ты так к магеве прилип? – слетев с моего плеча, задиристо вопросил сильф, до сих пор молча слушавший наш разговор со смешанным выражением любопытства и неодобрения на мордочке. – Или в воровские свои дела втянуть ее хочешь?

– Нет, – снова повторил Лакс и, нервно сплетая и расплетая пальцы, одним духом выпалил: – Просто я чую, что лучше этого в моей жизни может ничего не случиться, вот оно, чудо. Я хоть всего на четверть эльф, а судьбу распознать умею. Разум говорит: рядом с тобой, магева, интересные дела творятся, не заскучаешь, может, и я чем помочь смогу, а сердце поддакивает: если отвернусь и мимо пройду, всегда жалеть буду. А теперь дураком меня назовите, коль хотите, только сразу скажите, вместе я с вами или как?

– Почему бы и нет, – мало что уяснив из сумбурной речи парня, пожала я плечами. – Кто я такая, чтобы против чужой судьбы идти? Присоединяйся, а как устанем друг от друга, всегда разбежаться сможем, чай, не привязанные. Пока местность плохо знаю, ты за проводника да советчика сойдешь. Что думаешь, Фаль, права я?

– Если он судьбу чует, не должны мы его гнать, – неожиданно серьезно отозвался мотылек, совершив то ли круг почета, то ли полетсканирование вокруг рыжего вора.

– Вот и ладушки, хоть лошадь и я понятия трудно совместимые, но какнибудь перекантуемся, – иронично улыбнулась я, так как имела за плечами всего парутройку экспериментов по части конных поездок на короткие дистанции, и хлопнула Лакса по плечу. – Заодно сразу посоветуй, чего мне следует в здешних маг… лавках прикупить в дорогу, а лучше пойдем вместе и выберем.

Лакс просиял, прям как Фаль перед блюдом с пирожками, и охотно согласился сопровождать меня в походе по лавкам, уже за одно это ему можно было ставить прижизненный памятник. Кто пытался хоть разок прошвырнуться со своим парнем по магазинам, тот меня поймет.

Рыжий запер дверь в свою комнату, и мы снова спустились на первый этаж трактира. Без магевы обычный вечерний гудеж полным ходом набирал обороты. Парочка мужиков, кажется, сельчан, из тех, которые сидели спинами к лестнице, уже успели набраться настолько, что, отставив кружки, перешли к оскорблениям. Особенно громко их было слышно в малость притихшем при нашем появлении обществе.

– Ты, боров плешивый! – загудел один из кряжистых крестьян, грозно насупив лохматые брови, а второй, и впрямь лысый как мячик мужик, возмущенно отозвался:

– Я боров? А самто ты кто? Сам хряк вонючий!

– Ну зачем же ссориться, если вы родственники, – мимоходом бросила, покровительственно потрепав спорщиков по головам.

Таверна сотряслась от громового хохота, вызванного моей незамысловатой шуткой, машинально слетевшей с языка при воспоминании о старом анекдоте. Спорщики вылупились на потешающуюся толпу, переглянулись, покраснели до ушей, а потом и сами начали подхихикивать, растерянно поглядывая друг на друга.

Трактирщик вынырнул изза стойки и колобком покатился к нам, заранее расплывшись в разлюбезнейшей улыбке.

– Спасибо за угощение, хозяин, – поблагодарила я, кивнув в сторону блюда с последними пирожками и полупустым кувшином… Ой, нет, блюдо уже опустело, а на плечо мне бухнулся стряхивающий крошки с мордочки Фаль. Ну обжора! Но, с другой стороны, не пропадать же добру, лучше в нас, чем в таз. Успокоив себя старой поговоркой, я спросила: – Сколько с меня?

– Как можно, почтенная магева, – замахал пухлыми руками мужичок. – От чистого сердца угощение ставил! Денег с вас не возьму, вот если только, – хитрован сделал вид, что застеснялся, и подобрал слова подипломатичнее, – вы поколдовали бы чуток, а?

– Поколдовали, говоришь? Что ж, поколдую. – Я задумчиво улыбнулась, если бы нахалтрактирщик знал меня подольше, счел бы за лучшее торопливо отказаться от услуг магического рода, а так он только радостно закивал головой, точьвточь кукла на пружинке. Была у меня в детстве такая, пока я ей башку не оторвала, случайно, конечно, потом она долго в коробке валялась: тулово с вылезшей пружинкой в одном углу, головка в другом.

Аккуратно, чтоб не напороться на лезвие, выловила из сумки за рукоять агрессивный ножичек. Быстро он специализацию поменял: был шинковочным на кухне студентки, а в новом мире стал атамом кровожадной колдуньи. Лакс и Фаль молчали, лишь глаза от интереса горели двумя парами фар: те, что зеленые, совсем крохотные, те, что голубые, побольше – и наблюдали за происходящим. Я огляделась, примерилась, где сподручнее поработать, и, похозяйски пройдя за стойку (мордоворот поспешно подался в сторону, чтобы ненароком его не задела), залезла на лавку. Поднятая рука легла как раз на свободное место поверх полок с кружками. Надавив на рукоять, старательно нацарапала однуединственную руну – тейваз. Значений у нее много, но рисовала я, держа в памяти одно, и энергия знака отозвалась в теле чистой упругой волной.