– Давай я лучше тебя вылечу бесплатно!

Нищий, до сих пор припадавший, кажется, на обе ноги и шатавшийся под порывами легчайшего ветерка, разом заткнул фонтан, развернулся и сиганул прочь, исчез из виду так быстро, что я и глазом моргнуть не успела. Может, он сам из этих, из магов, и владеет телепортацией?

Лакс, наслаждавшийся представлением (ну еще бы, вонючий пройдоха тянул грабли не к его имуществу!), громко захохотал, сытые детишки, явно получившие от комедии положений не меньшее удовольствие, подхватили смех. Он загулял по площади волнами. Все новые и новые люди, оказавшиеся поблизости, узнавали, в чем дело, и принимались хохотать. Под такой аккомпанемент мы и уехали прочь.

– Слишком ты щедрая и добрая, Оса, – нравоучительно попенял вор.

– Нет, я жадная, скупая и злая, – заупрямилась, вспоминая, как поблескивали подозрительной влагой глаза Лакса, когда он оделял хлебом малышей, – просто от мелочи хотелось избавиться. И вообще, неужто такой концерт не стоил пяти бронзовок?

– Я б и серебряк отдал, – ухмыльнулся Лакс и хлопнул себя по бедру. – Нет, как он от тебя драпал!

Мы снова рассмеялись. Лошади звонко цокали копытами по булыжникам мостовой. Такая роскошь, снова предупредил меня приятель, далеко не везде в городе имеется, но где есть, ходить истинное удовольствие, не рискуешь по уши провалиться в помойную лужу.

«Наверное, дороги – беда не только России, – решила я. – Есть в этом вопросе чтото интернациональное, не знающее границ стран и миров, только размеры проблемы везде разные. У нас она уже обрела вечнофилософские формы, а гдето еще пытаются бороться и даже считают, что успешно».

Успокоившись насчет «почвы» под ногами, я вертела по сторонам головой, разглядывая дома. Нет, до эльфийского изящества, которое ощущалось даже в развалинах Тени Ручья, городу было далеко, во всяком случае, той части «мегаполиса», в которую свернул Лакс. Основной материал – дерево – дополнялся камнем, черепицей и дранкой. Преобладали однодвухэтажные строения. И всетаки дома мне понравились, пусть не остроумными архитектурными решениями и изысканностью стиля, но своей основательностью и непохожестью одного на другой. После привычных стандартных пятиэтажных коробок, тянущихся из квартала в квартал, глаз просто отдыхал от разнообразия, пусть местами и не слишком приятного. Но видавшему родной город по весне, когда изпод снега вытаивает вся набросанная за осень и зиму мерзость, особенно в укромных двориках, где отродясь не было дворника, а организовать жильцов на субботник – дело гиблое, не страшно ничего. Мои зажравшиеся сограждане выбрасывают такую уйму вещей, что жителям Патера и не снилось. Тут об упаковке товара знали лишь понаслышке, и никому не приходило в голову бросать на улице то, что может пригодиться самому, поэтому гор мусора простонапросто не имелось, не из чего их было набрасывать, все шло в дело. Конечно, пованивало, но после ударной волны запаха того «больного» попрошайки даже это было вполне терпимо.

Лошадки трусили по улице, обходя занятых своими делами людей, двигающихся между повозками и конными, болтающих или спорящих о чемто прямо посреди улицы. До гордого понятия «тротуар» Патеру было пока далеко. А с другой стороны, в нем и не было острой нужды, ведь никто не гонял по булыжникам со скоростью сто километров в час. А в моем городе, где уже произошло деление на проезжую часть и пешеходные зоны, встречались такие лихачи, которым было абсолютно пофиг, где ехать и даже по кому. Истинно русские скоты считали дорогой то место, где намеревались проехать, и никого о своих убеждениях в известность не ставили. Успеешь отскочить – твое счастье.

Минут через двадцать, проехав и множество улочек, извилистых еще в большей степени, чем дороги в Больших Кочках, и куда более узких (я даже представила, что прокладывали их, выпустив какогонибудь шустрого ужа и отмечая его маршрут), Лакс весело провозгласил, вытянув вперед руку типичным жестом Ильича:

– Приехали! Вот и «Три сапога»!

– А ты уверен, что это трактир? – скептически поинтересовалась я. – Названието больше для сапожной лавки подходит. Или тут из обуви еду готовят? Типа суп из топора, жаркое из сапога.

Вообщето мне, навидавшейся на своем веку всякого, среди чего магазины бытовой техники со звучными именами «Фобос» и «Деймос» и салон мужской одежды «Нотр Дам» считались невинными цветочками, придираться к названию какогото трактира было не слишком прилично. Но захотелось поёрничать.

– Кормят тут замечательно, – заверил Лакс, уверенно приблизившись к двухэтажному деревянному, на каменном фундаменте зданию, окруженному высоким забором с открытыми нараспашку воротами. – А «Три сапога» назвали потому, что, когда строились, на этом месте их откопали. Между прочим, одно время сапоги даже на вывеске были приколочены, но потом Влариса вконец Самсура запилила, и их выкинули.

Мы въехали в ворота, обогнули здание трактира и на задворках обнаружили вполне приличную конюшню, колодец, какието технические постройки неясного мне назначения (может, прачечная и коптильня) и прыщавого юнца, таскающего воду из колодца к желобу у конюшни. Лакс приветствовал его как старого знакомого, кинул поводья и пару мелких монет. Паренек сразу оживился и свистнул, вызывая подмогу из конюшни. Появились мужчина постарше и мальчонка, оба с вилами, благоухающими навозом, и тележкой этого самого добра. Инвентарь временно оставили, а коней обещали вычистить, напоитьнакормить, словом, проделать все то, чего лошадиной душе угодно. Эльфийский жеребец вызвал благоговейную оторопь у всех троих ценителей прекрасного в парнокопытных. Я сразу поверила, Дэлькора ждет уход по первому классу.

Кстати, моего друга тут хорошо знали, а вот на меня поглядывали с удивлением, видно, никак не могли сообразить, какого черта Лакс путешествует вместе с магевой. Тот явно наслаждался ситуацией и многозначительно ухмылялся.

Я велела Дэлькору вести себя хорошо и ждать, пока за ним вернусь. Оставалось надеяться, что жеребец ситуацию уяснил, а то водить его за собой всюду или обнаружить поутру у постели мне совершенно не улыбалось.

Вор без всяких препирательств или качания прав взял наши вещи, оставив мне только сумочку и куртку, и мы прошли в заднюю дверь трактира. В очередной раз приятно пораженная его джентльменским поведением, я довольно улыбнулась. Фаль, облетевший двор в считаные секунды, плюхнулся мне на плечо прежде, чем тяжелая дверь успела закрыться.