— Ты хотел оставить собственного ребенка без матери?! Ну ты и … — голос Вивьера захрипел, оборвавшись на самом интересном месте. Я была полностью с ним солидарна, эта тварь, а по-другому назвать Дарршана было нельзя, хотел забрать у меня ребенка.

— Дарршан, успокойся и отпусти Вивьера, он будет молчать. Хотя я с ним полностью согласен. Вот только не надо примеряться к моему горлу, ты же знаешь, силы у нас равны, — в голосе Дивьера слышалось раздражение и разочарование.

— Мать бы у моего ребенка была, более красивая и достойная. Ты же знаешь, у меня политическая свадьба, через два месяца. Мы заключили брачный договор на сто лет, и рождение ребенка в этом браке было бы лучшей гарантией дальнейшего сотрудничества со Светлыми эльфами.

У меня появилось непреодолимое желание, собственноручно задушить эту сволочь.

— Не буду с тобой спорить, кто более красивая и достойная из этих девушек, потому что вкусы у нас с тобой разнятся. Так если ты все продумал, то почему ты сидишь и пьешь? Или ты так празднуешь удачную задумку?

— Нет! Все пошло не так! Она не захотела добровольно, пришлось подсыпать ей азариума. Если твой брат откроет рот, клянусь, выкину его с балкона и плевать, что он еще ни разу не взлетал. Да я такой гад или как сказала Морита «тварь». Но даже под воздействием азариума она успела применить какое-то заклинание и уснула у меня на руках.

— Не может быть, ты хочешь сказать, что тебе не позволила совесть воспользоваться бесчувственным телом девушки? — яд и сарказм прямо сочился из уст Дивьера.

— Нет у меня совести, я бы воспользовался, как бы противно ни было, — я затаила дыхание, получается у нас ничего не было? — Но у нее есть татуировка, это не имело бы смысла.

— Я правильно понимаю, девушка подстраховалась, отдала огромную сумму денег, только бы у нее никогда не было ребенка от тебя?

— Да, — голос Дарршана звучал глухо, мрачно. — И я не знаю, что делать. Ты же понимаешь, что с единственной мы не можем контролировать себя. Если бы я был с ней близок, то повторного созревания семени пришлось ждать лет сто. Ты не представляешь, как мне было нелегко отказаться от нее, а если бы она была в сознании, я бы не сдержался. Это сумасшествие, безумие, никогда до этого я не терял контроль над своим разумом и телом из-за какой-то бабы!

— И что тебе помогло взять себя в руки?

— Неважно, лучше скажи, что мне делать?

— А где девушка?

— Спит и видит приятные сны, я бы сказал очень приятные, — рычание вырвалось из горла Дарршана, а следом раздался звон разбитой бутылки. — Ненавижу это предназначение, почему я не могу выбрать сам девушку, которую буду любить всю жизнь? Почему я должен подчиняться это правилу и сходить с ума из-за какой-то пигалицы, только потому, что это выбор богов?

На какой-то момент мне даже стало жаль Дарршана, очень неприятно, когда выбор делают за тебя, кому как не мне это знать. Но если я могла настоять на своем, убежать или как-то еще решить, что делать дальше, то у наследника просто не было выбора. Конечно, это не отменяет того, что он сволочь и гад, ведь мог все объяснить, возможно, я даже пошла бы ему навстречу. Но отобрать моего ребенка не позволила никогда бы. Прав был мэтр Буше, мужчины не ценят то, что с легкость плывет им в руки. Я заперла сочувствие к дракону на замок, потому что сейчас мне предстояло сыграть самую гадкую роль в моей жизни и оттого, насколько мне удастся вжиться в образ, зависело мое будущее.

— Доброе утро, не ждали? А я вот проходила мимо, зашла попрощаться и столько интересного услышала, — довольно мерзко улыбнулась я, входя в кабинет. Немая сцена из трех замерших драконов, с разными выражениями лиц, пролилась бальзамом на мою душу. — И вот не знаю, то ли плакать от сочувствия к одному бедненькому дракончику, то ли добить его, чтобы не мучился сам и меня заодно оставил в покое. Не посоветуете, что делать? Дивьер, я смотрю, ты сегодня выступаешь в качестве «жилетки», в которую можно поплакаться. Не хочешь ли и мою позицию выслушать? А впрочем, зачем я спрашиваю, вы все равно выслушаете меня, ведь деваться вам некуда.

— Морита, ты все неправильно поняла, — простонал Дарршан.

— Заткнись, я тебя не перебивала, — бросила в его сторону, высвобождая тьму, пусть видит, с кем имеет дело. — На чем мы остановились? Кажется, я хотела пожаловаться на судьбу?! Нет, не буду, потому что в отличие от Дарршана у меня нет судьбы, нет предназначения, я могу иметь детей от любого мужчины, которого захочу, чем ни повод для счастья. А еще могу любить и ненавидеть. Кстати, милый, ты единственный мужчина во всем мире, который вызывает у меня сильнейшее чувство ненависти, можешь гордиться этим. То, что ты хотел отобрать моего ребенка и отдать какой-то белобрысой стерве, извините принцессе, я тебе никогда не прощу. Так что можешь попрощаться с возможностью иметь собственных детей, потому что лучше сдохнуть, чем быть твоей. Но умирать я не собираюсь, наоборот, буду жить долго и счастливо, выйду замуж за любимого человека, рожу ему много детишек.

— Замолчи! — прорычал Дарршан, в мгновения ока преодолевая расстояние между нами, хватая меня за плечи. — Ты будешь либо моей, либо ничьей! Я запру тебя в пещере, одну, на хлеб и воду, через неделю ты уже будешь умолять меня …

— Так же, как я умоляла тебя в спальне? — перебила я его. — Ты забыл, где я проходила практику? Или хочешь сказать, ваши пещеры страшнее Каракских катакомб? Если так, то я с удовольствием туда отправлюсь.

— Хватит ерничать, ты будешь делать, что я скажу. Можешь попрощаться со своим Бастианом, жить ему осталось недолго, как и любому мужчине, что посмеет хотя бы раз дотронуться до тебя. Ты моя, а своей собственностью я не делюсь!

— А теперь послушай меня, — отбросила сарказм и издевательский тон. — Если с Бастианом, с моими друзьями или родственниками упадет что-то случиться, я вырежу весь ваш клан. Не веришь?

Молниеносное движение мысли, и мои щупальца тьмы сжимают душу Дарршана.

— Чувствуешь? Я вижу, ты меня понял. Одно мое желание и ты умрешь, сейчас или потом, неважно. Я в любой момент могу прийти и уничтожить весь твой клан. Всех до единого, как думаешь, твое право собственности стоит их жизни?