— Да, об этом написано в нашем Коде. «На небе есть свет, который невидим. Когда мир наших предков становился темным, как пещера, на небе появлялись звезды». Звезды… — Он замолк и устремил взгляд вдаль, словно рассматривая какой-то объект, удаленный на большое расстояние. — Мы хорошо помним истории из нашего далекого детства, когда все наши братья еще играли вместе с нами и никто не знал, кому уготовано быть первым призванным судьбой. В ту пору мы любили слушать легенды о наших далеких предках и героях древности. И первым среди них — первым воином, первым стратегом, первым завоевателем, а затем объединителем — был Кубар до Ладж, первый названный Тагом. Он — тот, кто объединил разрозненные феодальные кланы, кто дал свободу гаварнианам, благодаря чему мы впоследствии сумели подняться к звездам, он — наш идол. Он всегда был моим кумиром, и поэтому твои слова либо жестокая насмешка, либо легенда к нам вернулась и теперь живет среди нас.

Хина снова сделал паузу и смело посмотрел в глаза Кубару.

— И почему-то я всегда думал, что Кубар Таг был огромного роста, имел твердый голос, ясные глаза, а сила и уверенность исходили от всего его существа. А теперь я встречаю незнакомца, покрытого дорожной пылью, чья шкура уже поседела, в глазах застыла бесконечная усталость. Да и ростом он едва ли по плечо большинству моих гвардейцев. И этот незнакомец заявляет, что он легендарный Кубар Таг.

— И все же Кубар Таг сидит перед тобой. И пусть я прослыву лжецом и силы покинут мое тело. Хина продолжал смотреть в глаза Кубару.

— Это Дас, — сказал Хина и, достав из ножен свой меч, положил его перед Кубаром.

Теперь его ожидало сравнение достоинств клинков, подумал Кубар — еще один обычай, переживший эпохи, и тут же он осознал истинное значение предстоящей сцены. Это был распространенный ритуал, но в данной ситуации качество его оружия могло стать еще и доказательством.

— А это Тагак, выкованный из чистейшей стали, неизвестной мастерам вашего мира.

Когда на выскользнувшем из ножен мече заиграли лучи потускневшего солнца, многие из присутствующих воинов не смогли сдержать удивленных возгласов. Кубар наклонился и протянул клинок Хине, рукояткой вперед. Забыв про этикет, воины обступили своего вождя, чтобы как следует рассмотреть сияющее лезвие. Взявшись одной рукой за рукоятку, а другой за кончик клинка, Хина вопросительно посмотрел на Кубара, и тот в ответ утвердительно кивнул.

Сухожилия на руках Хины вздулись, и, постепенно сгибая клинок, он соединил острие с рукояткой. Все воины затихли. Их собственные мечи давно бы сломались, не выдержав напряжения. Когда Хина отпустил кончик меча, лезвие, со свистом прорезав воздух, вернулось в исходное положение.

— Это настоящий клинок наших предков, — тихо произнес Хина, рассматривая волнистые узоры, застывшие на стальном лезвии, которое можно было бы назвать совершенным, если бы не зазубрина возле самой рукоятки.

— Тагак, — промолвил Пага. — А я теперь ношу парный меч, клинок Клиарна — Тусту.

С этими словами он достал из ножен свой меч и положил его рядом с первым. Два клинка были абсолютно идентичными, вплоть до зазубрины у рукоятки. Хина наклонился и коснулся пальцем единственного изъяна сначала на одном лезвии, затем на другом.

Встанем все вместе, один к одному,

Сталь блеснула огнем,

Встанем все вместе, плечом к плечу,

Брат отдал свою жизнь,

Кровавая жертва сплотила народ,

И нет иного пути,

Смерть брата навеки сплотила народ,

Теперь мы все, как один.

Кубару пришлось приложить значительные усилия для того, чтобы сохранить самообладание. В ту ночь, когда погиб Клиарн, он слышал, как Шеста, постельничий, в первый раз затянул эту песню. И она сохранилась до сих пор вместе с памятью о неприятном для него эпизоде.

Хина с почтением взял в руки парные мечи и один за другим вернул их владельцам. Этим жестом он подтверждал, что они приняты в клан. Однако Хина только показал свой клинок Кубару и не предложил его осмотреть. Таким образом, он не обещал взамен свою защиту.

Кубар дал знак Паге не реагировать на скрытое оскорбление. Он понимал, что ожидать так рано полного и безоговорочного признания было бы глупо. На это потребуется время. Даже если Хина до конца поверит в его историю, все равно Хина не таг. Его старший брат правил здесь. Следовательно, Хина не мог брать под свое покровительство того, кто, возможно, не понравится брату. Он был осторожным и мудрым, каким и должен быть член правящей семьи. Кубар уже почти полюбил его, несмотря на то что он являлся представителем старой феодальной системы, вернувшейся к жизни на Колбарде.

Кубар заметил, что стало еще темнее. Освещение было таким тусклым, словно солнце закрыло грозовое облако, хотя небо на самом деле оставалось чистым. Не в силах сдержаться, он оторвал взгляд от Хины и с тревогой посмотрел на темно-синие небеса:

— Свет еще вернет свою прежнюю силу? Хина рассмеялся:

— Разумеется, ты не можешь этого знать, не так ли?

Кубар не почувствовал подвоха в этом вопросе, но понял, что первый шаг к полному признанию уже сделан. Он просто должен был доказать им всем, что величайшая легенда на самом деле вернулась к ним. Он перевел взгляд на свои руки и ноги.