Внезапно из-за спины воинов, размахивая огромной двуручной дубиной, выскочил Иварн и начал приближаться к стоявшему на коленях врагу.

— Старый негодяй, мерзавец, спящий со своими сестрами, сейчас ты у меня получишь!

Главарь испуганно покосился на Иварна, а затем умоляюще протянул руки к Александру.

— Спаси меня, о герой, равный богу, и я, Борет, буду служить тебе верой и правдой.

Александр бросил взгляд на Иварна. После нескольких недель притворства было приятно дать выход своим истинным чувствам.

— Достаточно, Иварн, этот человек теперь мой. Точнее, все эти люди теперь мои, и никто из них не должен пострадать. Киеванты отныне составляют второй отряд фаланги.

— Что? После того как я выиграл бой? — воскликнул Иварн и искоса посмотрел на Лотара, который вышел вперед вместе со своим командиром и встал рядом с лошадью Александра.

— Когда я прикончу этого мерзавца, очередь дойдет и до тебя, проклятый выскочка!

Иварн бросился к Борсту, подняв дубину высоко над головой, и распластавшийся на земле Борет завыл от ужаса. Александр начал разворачивать Буцефала и вытаскивать из ножен меч, собираясь сначала нейтрализовать Лотара, а затем разобраться с Иварном. Он надеялся, что смерть главаря не подтолкнет фалангу к бунту. Но теперь он знал точно, Иварн и в самом деле хотел его убить, и это было все, что ему требовалось знать.

Лотар двигался значительно быстрее, чем Александр мог себе представить.

Одним большим прыжком гигант поравнялся с Иварном, резким движением поднял главаря в воздух и согнул его тело в немыслимую дугу. Раздался громкий хруст — Иварн упал на землю и его голова безжизненно запрокинулась вверх.

Люди застыли в оцепенении, ошеломленные тем зрелищем, которое они только что увидели. Лотар окинул взглядом окружавших его воинов, а затем повернулся лицом к Александру.

— Да здравствует Александр! — воскликнул Лотар, взметнув к небу сжатый кулак.

— Да здравствует Александр! — Голоса представителей двух племен слились в едином приветственном возгласе.

Борет уже стоял рядом с Александром и рассказывал, что он знает отличного врага, живущего неподалеку, и при этом показывал пальцем вверх, в сторону горной гряды, выделяющейся контрастной линией на фоне голубого, безоблачного неба.

Он заметил, как Лотар приблизился к появившейся откуда-то Неве и начал что-то шептать ей на ухо. «Так, значит, все было заранее подготовлено», — подумал Александр и кивнул в ее сторону. Она, несомненно, была опасна, поскольку не моргнув глазом организовала убийство собственного дяди, пусть даже тот мало чем отличался от животного. Тут он вспомнил, что с наступлением сумерек ему придется выполнить данное ей обещание, и вздрогнул при этой мысли.

— Скажи мне, Борет, — начал Александр, стараясь перекричать приветственные возгласы окружавших его людей, — нельзя ли в твоем поселении согреть некоторое количество воды? Я прибыл издалека, и в обычаях наших мест сразу после боя омываться горячей водой.

Борет пожал плечами, попытавшись скрыть гримасу отвращения.

— Ну разумеется, о Александр. Я могу это устроить. Александр снова посмотрел на Неву и попытался улыбнуться.

— И проследи за тем, чтобы горячая вода всегда была у меня под рукой. Она может мне понадобиться в любое время. Даже в середине затемнения.

В ответ на такую странную просьбу Борет еще раз пожал плечами, но он был безмерно счастлив сознанием того, что его голова до сих пор находится на плечах, и поэтому не стал спорить.

— Знаешь, мне это кажется просто отвратительным, — с возмущением произнесла Нева, словно он только что предложил ей предаться утехам, обычно приписываемым дворцовым покоям египетских фараонов.

— Но это на самом деле приятно, — возразил Александр. — Уверяю тебя, ты почувствуешь себя так, словно заново родилась.

— Что? И при этом лишиться всех слоев, грязи и запахов, которые я накапливала на протяжении нескольких сотен затемнений? Или, может быть, ты хочешь мне сказать, что я тебе не нравлюсь?

В ее глазах появился угрожающий блеск, и в ответ Александр смог только улыбнуться, надеясь на то, что истинные чувства не отразились слишком явно на его лице.

— Ну а теперь, после третьей ванны, ты снова должен быть готов, — сказала она и высунула руку из-под покрывала, готовая покрыть ласками все его тело.

— Если бы у меня еще было свободное время, я конечно же остался бы с тобой, но, к сожалению, долг зовет меня. Затемнение уже почти закончилось, и я должен посвятить себя новым делам.

Прежде чем она успела выразить более категорический протест, он окликнул Пармениона и покинул лачугу, которую в шутку называл «мои царские хоромы».

Парменион вышел из соседней комнаты и в сердцах пнул ногой часового, поставленного охранять вход, но, очевидно, при первом же удобном случае он сполз на пол и предался безмятежному сну.