– Я позвоню юристам и запущу машину. В девять тебе подадут машину, и…

– Вон отсюда, я говорю! Вон! – заорал Райан, и жилы вздулись у него на шее.

Он указал подбородком на дверь. Я никогда не видела его в такой ярости. Если бы он набросился так на меня, я бы уже мчалась к лифту.

Через пять секунд дверь в нашу спальню с грохотом захлопнулась.

Я нашла Райана стоящим у окна: он упирался ладонями в стекло, свесив голову, и дышал так, словно только что поучаствовал в боях без правил. Мне было страшно даже прошептать его имя – того и гляди взорвется.

Я молча присела на край разоренной постели, давая ему время успокоиться, пока сама обдумывала, как вышло, что новости о нашем счастье обернулись двадцатиминутной нравоучительной лекцией.

Вместо объятий, шампанского, поздравлений, улыбок и хлопков по спине от команды, которой он препоручил свою жизнь, мы получили обратное: злобу, бессердечную враждебность, нелепые обвинения и домыслы.

Я смотрела на Райана, прижавшегося к стеклу, и гадала, не сожалеет ли он уже о своем поступке.

Меня не покидало опасение, что рано или поздно кто-то из нас раскается.

Не желая даже думать об этом, я подошла к Райану. Он настороженно взглянул на меня, а потом крепко прижал к груди.

Значит, время сожалений еще не пришло.

Райан только-только принялся за омлет, когда его пронырливый менеджер, коротышка Дэвид Ардаццио, явился по его душу в ресторан. Рука, нежно поглаживавшая под столом мое бедро, вдруг напряглась и застыла.

Дэвид выразительно взглянул на часы – то была, полагаю, его манера заявить, что пора идти, и при этом не выставиться придурком. Я прищурилась, адресуя ему мое личное безмолвное послание, которое отважно гласило: «Только тронь моего мужика еще раз сегодня – и я воткну тебе вилку в грудь, чтобы выяснить, есть ли там сердце». Надо же! Я провела в Лос-Анджелесе какие-то сутки и уже становилась циничной и утрачивала все свое дружелюбие.

Моя враждебность была оправдана тем, что большую часть последних сорока минут я провела в попытках согнать с лица Райана убийственную гримасу, причем пять из них держала его под душем, чтобы мы могли извиниться за нашу любовь. По-моему, эти драгоценные запасы воды можно было пустить на куда лучшие цели: смыть, например, пот после нашего прерванного утреннего секса, а то и вообще пойти на второй заход и устроить жаркий секс под струями после опять-таки жаркого утреннего секса.

Но нет – мы, как это ни грустно, использовали воду по прямому назначению, пряча досаду и стараясь изгнать из мыслей незваных демонов.

Единственной, кто сейчас отчасти оживлял Райана, была его мать, сидевшая напротив: она сияла и не помнила себя от счастья. Мы оба понимали, что еще чуть-чуть – и она начнет выпытывать подробности. Видит Бог, никому из нас не хотелось маменькиных расспросов.

Райану и так приходилось несладко. В повестке его дня числились интервью в формате «Лицом к лицу», фотосессия, открытая пресс-конференция, а на закуску – телевыступление в «Шоу Джимми Коллинза». Запись была назначена на пять часов вечера.

– Рай, ты готов? – неторопливо поднимаясь из-за стола, осведомился личный телохранитель Райана Майк Мерфи.

Майк с излишним усердием вытер губы салфеткой и пригладил короткие темно-коричневые волосы, затягивая время, тогда как Райан поспешно заталкивал в рот остатки завтрака.

Я испытывала колоссальное облегчение оттого, что все эти месяцы Майк неотлучно находился рядом с Райаном. Он был единственным из всего окружения, кому я искренне доверяла. Он торчал в больнице, когда я потеряла ребенка. Он был живым щитом, когда нас преследовала полоумная фанатка, и столько раз становился на нашу сторону, что я сбилась со счета.

Райан относил Майка к лучшим друзьям, а я считала его нашим ангелом-хранителем.

Я заметила, что Мэри исподтишка глазеет на Майка. Она старательно маскировалась, но мы с ней были давними подругами, и мне был отлично знаком ее взгляд, когда она мысленно раздевала мужика. А в данный момент перед ее умственным взором на столе распростерся отставной морской пехотинец, взывавший о пощаде. Впрочем, разве можно ее винить? Майку было тридцать два – сказать, что этот крепко сбитый холостяк шести футов с тремя дюймами ростом был просто симпатичным, означало бы его оскорбить.

– Нам пора, солнышко, – шепнул мне на ухо Райан и быстро поцеловал, прервав мои домыслы. Он похлопал по карману джинсов. – Если что понадобится, сразу звони. Я поставил мобильник на виброрежим. Насчет безопасности во время вечернего шоу Майк все тебе рассказал, наша кредитка и наличные у тебя есть. Счастливого шопинга. Бери все, что вам, женщинам, нужно. Договорились?

– Я поняла.

Он сурово уставился на меня:

– Я серьезно.

Так он неизменно напоминал мне, что я имею право тратить его деньги.