Вставив карточку в щель, транксийка сделала ею еще один сложный поворот. На панели вспыхнула цифра семь, а на материале самой карточки появилась длинная серия крошечных цифр. Твердо держа карточку на месте, падре-элект просунула один зубец до цифры 33. Как только этот огонек был накрыт, дверь закрылась.

Флинкс почувствовал, что лифт движется вниз, набирает скорость и смещается в направлениях, за которыми он не мог уследить. Складывая перемены направления с их приблизительно постоянной, плавной скоростью, он быстро решил, что они больше не находились под видимой частью Корпуса.

Когда дверь, наконец, скользнула вбок, Флинкс шагнул в толпу людей и транксов, поражавшую своей плотностью. Здесь в одежде преобладал белый цвет, хотя каждый мундир, ряса или комбинезон были помечены в том или ином месте опознавательным аквамарином.

Джив и Намото показывали дорогу, в то время как Флинкс отстал позади, держась рядом с юной транксийкой. Не дающее ему покоя предположение насчет нее, переросло в уверенность.

Она, однако, заговорила первая, положив изящную иструку на его свободное плечо:

– Мне не представилось случая поблагодарить вас и вашего приятеля за спасение моей жизни. Мне стыдно за свою задержку. Примите эту благодарность сейчас.

Он глубоко вдохнул ее естественный аромат.

– Все благодарности положены Пипу, а не мне, – смущенно промямлил он. – Послушайте, как вас там назвал Советник?

– Падре-элект. Это звание приблизительно.

– Не это, – поправил с любопытством он. – Ваше имя.

– А… Силзензюзекс.

– Оно должно расчленяться как Сил, из семейства Зен, клана Зю, улья Зекс?

– Совершенно верно, – признала она, ничуть не удивившись. Любой человек мог расчленить транксийское имя. – А ваше?

– Флинкс… да, так прозывают. Но у меня есть еще одна причина удостовериться в вашем, выходящая за рамки обмена опознавательными знаками.

Они свернули за поворот в коридоре с пастельными стенами.

– Видите ли, по-моему, я знаю вашего дядю…

У транксов негнущиеся сочленения, но крайне уверенный шаг. Тем не менее заявление Флинкса заставило его инсектоидную спутницу споткнуться. Многолинзовые глаза пораженно уставились на него.

– Моего… что?

Флинкс поколебался, когда они еще раз свернули за угол. Интересно, насколько простирался в ширину этот подземный мир, гадал он. Наверное, на всю площадь острова?

– Я, может быть, неправильно понял произношение, – неуклюже стал оправдываться он. – Но разве вы не в родстве со старым философом Трузензюзексом?

– Повторите еще раз, – настойчиво попросила она. Он так и сделал.

– Вы уверены, что ударение на семейном слоге? – утвердительный кивок.

– Я не уверена, что "дядя" будет подходящим земшарским аналогом, но, да, мы состоим в близком родстве. Я несколько лет не видела Тру, со своего отрочества.

– Вы хорошо его знаете?

– Вообще-то, нет. Он был одним из тех детских богов, понимаете, взрослый, которому поклонялись другие взрослые? Как вам довелось познакомиться с ним?

– Мы не так давно были спутниками в одном путешествии, – объяснил Флинкс.

– Он, знаете, был эйнт, – задумчиво продолжала она. – Очень знаменитый, придерживавшийся очень спорных воззрений. Слишком спорных, по мнению многих в Клане. Потом я услышала, что он покинул Церковь…

Предложение быстро умерло.

– В Клане это не обсуждалось. Я практически ничего о нем не слышала с тех пор, как он много лет назад исчез и занялся частными исследованиями совместно с человеческим партнером по стингеру своей юности.

– Браном Цзе-Мэллори, – добавил, вспоминая, Флинкс.

Девушка снова чуть не споткнулась:

– Никогда не знавала человека столь наполненного нектаром неожиданного. Вы странное существо, человек Флинкс.

Когда поднимался вопрос о его странности, это всегда было подходящим моментом сменить тему.

Он показал наверх:

– Так значит, Архивный Корпус над землей немногим больше, чем камуфляж настоящего центра Церкви.

– Я… – она посмотрела вперед, и Флинкс заметил, что Советник не упустил ни единого слова из их разговора, судя по быстроте, с которой он ответил.

– Валяйте, скажите ему, падре-элект. Если мы не скажем, он, вероятно, все равно угадает это. Как насчет этого, сынок, ты, часом, не ясновидящий?

– Если бы я был им, я бы не спрашивал, не так ли? – нервно отпарировал Флинкс, пытаясь скрыть свое нарастающее беспокойство из-за наводящих замечаний Советника. Он должен выбраться отсюда. Если он будет все еще здесь, когда слух о его необыкновенном побеге на Ульдоме просочится до уровня Джива, ему могут никогда не позволить уйти. Он станет тем, чего он всегда старался избежать: курьезом, изучаемым вдоль и поперек, словно наколотая бабочка под стеклом.