– Чем это тебе плоха Вурриил? Или ты решил, что я нуждаюсь в твоей щедрости?

– Нет, дело не в этом. – Джон-Том неторопливо поднялся на ноги, покрепче ухватив посох. Толпа вокруг недружелюбно бормотала.

– Прошу тебя, – обратился он к волчице, – возвращайся к своему господину… приятелю… кем он там тебе приходится.

Лис подступил поближе, ткнул когтистым пальцем в живот Джон-Тома.

– Что у нас тут за тип объявился? Или ты решил, что я не плачу долгов? Уклоняюсь от выполнения собственных обязанностей?

– К черту твои обязанности, Моссул, – заносчиво заявила волчица. – Речь идет о моей чести. – В голосе ее было теперь все что угодно, только не доброжелательный интерес. – Видишь, как он на меня смотрит… С отвращением. Я оскорблена.

Толпа разразилась негодующими воплями.

– Позор, позор!.. Вон этого дылду!

– Не в этом дело. Просто… я тебя не хочу.

Волчица нечленораздельно взвыла и ударила юношу кулаком в грудь.

– Вот, значит, как? – Она оглядела тесный кружок очевидцев. – Есть ли здесь хоть один самец, способный защитить мою репутацию? Я требую удовлетворения… Не то, так это.

– Репутацию… – Язык начал заплетаться во рту Джон-Тома. – Я не оскорблял тебя… А как ты к нему относишься? – Юноша указал на лиса. – Он же тебя продал.

– Не продал, а предложил во временное пользование, – с достоинством возразил лис. – Причем с обоюдного согласия.

– Правильно. Для Моссула я сделаю все что угодно. Только оскорблений не потерплю… Тем более у всех на виду. – Она страстно обняла облаченные в шелк плечи лиса.

– Гнать его, гнать его отсюда! – поднялись раздраженные крики.

– Чего это тут делается, приятель? Оставил тебя на минутку – так надо ж, всю Усадьбу вверх дном перевернул. – За спиной Джон-Тома очутился Мадж, Талея была неподалеку.

– Ничего не понимаю, – запротестовал Джон-Том. – Я выигрывал целый день…

– Ну и отлично.

– А потом выиграл еще и ее. – Он показал на волчицу, – на пару ночей.

– Великолепно, приятель. Так в чем же твои проблемы?

– Не хочу я ее, понимаешь? Не потому, что она непривлекательная или еще там чего. – Объект обсуждения угрожающе заворчал. – Просто… я не могу этого сделать, Мадж. Не из предрассудков. Просто что-то во мне… Не могу, и все.

– Тише, тише, приятель, понимаю. – В голосе выдра слышалось сочувствие. – Конечно, такие у вас там обычаи, приходится повиноваться даже себе в убыток.

– Скажи им это. Ты знаешь, откуда я. Объясни им, что…

Мадж немедленно зажал лапой рот Джон-Тома:

– Тише, парнишка. Если только они заподозрят, что ты явился сюда из далеких земель – неважно, насколько чужих, – ты немедленно лишишься их покровительства. А пока они считают тебя здешним бродягой – вроде Талеи и меня самого. – Глаза его отметили вес, отягощающий капюшон Джон-Тома. – Ежели судить по тому, чего ты здесь навыигрывал, все будут только рады восстановить справедливость. Тебе и двадцати секунд не выстоять. – Выдр потянул его за рукав. – Пошли-ка. Держись поспокойнее и слова выбирай… А они пусть еще побазарят здесь, что делать дальше.

Их толкали, в них плевали, но Мадж и Талея умудрились извлечь своего вконец растерявшегося приятеля из игорного зала и вывести по тоннелям к железной двери, отгораживающей Усадьбу от внешнего мира.

Снаружи было утро. Джон-Том вдруг осознал, насколько утомило его это приключение. Должно быть, он провел за игрой целую ночь. Теперь он понял, почему исчезли и Мадж, и Талея. Спали, наверное. Внутри Усадьбы Жулья нетрудно забыть о времени – там лампы горели круглые сутки и всяк волен был спать или бодрствовать.

– И чего ты с ней не пошел? – сетовала Талея. – Погляди-ка теперь на нас! Остались без убежища. Там нас никто не смог бы найти. – Она отправилась вперед – выискивать в загоне упряжных животных и повозку.

– Лучше бы мне проиграть. – Юноша и Мадж торопились за девушкой. – Уж тогда ты порадовалась бы, не так ли?

– Все лучше, чем удирать отсюда, – отрезала Талея. – Куда теперь деваться? Уж если тебя выставили из Усадьбы, больше спрятаться негде, а нам еще скрываться и скрываться. Горожане и полиция еще не забудут нас… если только, конечно, успели запомнить. А, черт бы побрал всех! – Перепрыгнув через забор, она пнула в брюхо ни в чем не повинную верховую ящерицу. Зашипев, та убралась с дороги.

– Жаль, тебя не было со мной, Мадж. Сыграл бы последний круг вместо меня.

– Эй, приятель, так дело не делается. Я слыхал – сел играть, значит, играй. Жаль только, что из-за своих дурацких обычаев мы оскорбили столь очаровательную даму. Отказал ей ты. И я не смог бы заменить тебя, если б даже захотел.

Джон-Том угрюмо поглядел на землю.

– Просто трудно себе представить, чтобы она так охотно торговала собой… Елки зеленые! Парень, да ты в бабах ни грамма не смыслишь. Она же делала это из любви… ради своего дружка – лиса. И отказав ей, ты оскорбил обоих. Ты что, о выходках их, бабских, ничего не знаешь?