Когда до дома остается пара метров, морпехи одним броском преодолевают оставшееся до дома пространства, прижимаются к стенам, держа наготове оружие. Я глушу одиночными по дому, прикрываясь мешками, особо даже не смотря куда стреляю — просто чтобы отвлечь внимание и не дать прицелиться.

— Окружаем! Живьем брать!

Надо хотя бы выяснить — если человек здесь давно сидит — должен знать, что творится в округе. Может и про паром что-нибудь знает…

За домом, куда ушли двое — чтобы защитники дома не смотались через заднюю дверь — едва слышный удар, вскрик…

— Первый — доклад!

— Пятый — он у нас. Смотаться хотел! Потерь нет!

— Всем — в машину!

Пока забирались обратно в машину, успел подстрелить одержимого — появился на дальних подступах, на контейнерной площадке железнодорожной станции. Когда все были в машине, спустился вниз и я …

— Кто-нибудь — наверх встаньте…

Особо даже не отстреливаться — одержимые все равно с броней ничего не сделают — просто наблюдать… Питер перехватил трофейный Бенелли, полез наверх…

Пленным оказался молодой, лет тридцати на вид человек, для своих лет имеющий явный избыточный вес — килограммов этак тридцать лишних, не меньше. Одет он был в «тактическую одежду», но не армейскую, а ту которую обычно покупают гражданские выживальщики…

— Что у него было?

Один из морпехов поднял трофейную винтовку. Неслабая штука, кстати — от Armalite с дополнительным обвесом — передняя рукоятка, фонарь, лазер, Аймпойнт. Так и просится в трофеи…

— Еще пистолет, сэр… Тоже Armalite.

Значит, турецкий. Сама Armalite пистолетов не делает, импортирует турецкий, кстати за такую цену — очень даже неплохие. В основе своей они имеют CZ75.

— Ты кто такой?

— А вы кто такие? Это мой город! Совсем что ли человек с мозгами поссорился? Но бить не стал — пока…

— Давай договоримся — пока ствол у меня, ты отвечаешь, а я спрашиваю. Вот будет наоборот — тогда и будешь задавать свои идиотские вопросы, и действовать мне на нервы другими способами. Итак — кто ты?

— Тони Гарсиа. Местный шериф.

— Чего?

— Тони Гарсиа. Местный шериф.

И ведь не врет, скорее всего. В кузове темно, окон нет, освещается только одним хреновым, тусклым плафоном на потолке, глаза почти не видно — но того, что я вижу, хватает, чтобы с оговоркой сказать — не врет…

— И какого хрена ты в нас стрелял, шериф?

— Вы чужие, на моей территории…

У меня начала закипать ярость. А какого же хрена он забаррикадировался дома, свин жирный, если это «его территория»?

— Какая твоя территория? Сколько у тебя на «твоей территории» народу живого? — с каждым словом я раздражался все больше и больше, сам не знаю почему…

— … не знаю … должны быть… И тут планку у меня сорвало. Капитально…

— Твою мать!!! — не соизмеряя силу я шарахнул кулаком по бронированной стенке, яркая вспышка боли разорвалась перед глазами — какая на… твоя территория?! По твоей территории бандиты пешком ходят, одержимые людей жрут — какая твоя территория? Какой ты в ж… шериф, если вместо того, чтобы помогать людям, заперся в доме как п…рас!!! Я таких шерифов как ты в ж… е…л! Козел! Сука!

— А что я должен был делать?! — с каким-то всхлипом вдруг вскричал жирняк — никто ничего не сказал. Просто все вдруг взбесились — все! Поголовно! Что я должен был делать?!

— Иди! Отпустите его! Пусть идет на…! И ствол отдайте, будет из чего застрелиться! Пошел вон, скотина!

Так ничего и не спросив — а резон спрашивать, если этот ублюдок с самого начала у себя в доме забаррикадировался — выпихнули «шерифа» в дверь взашей, следом выкинули разряженную винтовку и за ней — магазин. Сразу захлопнули дверь — больше здесь ловить нечего…

— Вперед!

Жирняк все-таки последнее слово оставил за собой — когда мы уже отъезжали, он успел вставить магазин в карабин и дал по машине очередь. Попал, но броню, естественно не пробил. Питер начал поворачиваться с пулеметом…

— Оставь его… Пусть живет…

— Ну, и что будем делать?

— А хрен его знает…