– Уно Фест! – засмеялась женщина в голос, вспомнив, как он представился, - Один Первый - ну, конечно же!

Молодой человек вежливо кивнул.

– И все же, ты не ответил.

– Во мне есть изъян, - прозвучал ответ.

– Некоторые недоработки можно исправить без уничтожения экземпляра, - Мария пожала плечом.

Уно отрицательно покачал головой, глядя в глаза женщины так внимательно, будто хотел выпытать у нее ответы на свои незаданные вопросы.

– Все было решено, - проговорил он тихо и откусил шарлотку.

– Понятно, - кивнула женщина.

Не все проекты обладают пониманием собственной важности. Немногим придет в голову попытаться сохранить себя в ситуации, когда корпорация решила списать экземпляр. Но свидетелем подобной отчаянной борьбы Мария стала впервые.

– Что за недоработка? – Мария не собиралась прекращать расспросы.

– Я не считаю это недоработкой, - возразил юноша, - но для заданного функционала это является изъяном.

– Как-то сложно, - женщина насмешливо вскинула брови, а потом резко нахмурилась. Она болтала с проектом, как с настоящим человеком, как с юношей, пережидающим у нее песчаную волну. Это смущало и настораживало. – Что же за изъян?

– Вы будете смеяться и не поверите, если я скажу сейчас.

Мария рассмеялась, так невинно, по-детски, прозвучала эта фраза.

– Я скажу, когда пройдет волна, если захотите.

– Договорились, - согласилась Мария и отпила чай.

– Как ты собираешься пересечь пустыню? – спросила женщина, доев свой кусочек шарлотки. – За тобой наверняка отправят поисковую группу. Да, и как ты собираешься выжить? Без воды, без пищи…

Молодой человек смотрел на женщину, дожевывая. Она предполагала, каким будет его ответ. Наверняка, он решит взять провизию у нее, а опасности и погоню сочтет не стоящими внимания. Это тоже реалии живых проектов: ограниченный функционал. Они не всегда представляют то, с чем могут столкнуться и не умеют логически прогнозировать события.

– Во мне есть все необходимые для решения этих задач знания и способности.

Мария удивленно и заинтересованно склонила голову набок.

– Слушай, ты действительно считаешь себя человеком? – изумилась женщина.

– Разве, я не человек?

Мария отклонилась назад. Одно из негласных правил воспитания живых проектов: неспособность отвечать вопросом на вопрос. Ее техники ответили бы так: «Да. Разве я не человек?» Женщина видела перед собой нонсенс. Она слышала байки о живых проектах, которых бездетные ученые растили как собственных детей, но не верила в это. И потом, такие проекты вряд ли подлежат уничтожению, даже если принимать во внимание то, что людские этические нормы на них не распространяются.

– Нет, Уно, ты не человек, - твердо и безапелляционно ответила Мария.

– Вы ошибаетесь, - ответил юноша ей в тон, и поднятая ладонь не позволила Марии возразить. – То, что мой генотип собран генными инженерами; то, что я выращен в пробирке; то, что я лишен генетических родителей и был создан для выполнения задач, которым соответствует мой функционал – не значит, что я не человек.

– В общем смысле слова ты человек, - пошла Мария на компромисс, - но все что ты перечислил, а так же законы и нормы, соответствующие понятию «живой проект» делают тебя собственностью корпорации. И подчинение – одна из неотъемлемых норм.

– Я хочу жить, - его голос уже не был спокоен, - и как человек «в общем смысле этого слова», как вы выразились, я имею право защищать свою жизнь.

– Нет, - качнула головой Мария, - желание проекта, хотя у вас не должно быть внутреннего конфликта по этому поводу и, скорее всего, это и есть твой изъян… желание проекта по закону «о живых проектах» может не учитываться.

Юноша смотрел на женщину, широко раскрыв глаза, внимательно, выжидающе. Казалось, взгляд спрашивал: вы действительно так считаете? Но парнишка молчал. Чуть отодвинув от себя тарелку, он опустил взгляд.

– Это не изъян, - проговорил тихо, - желание жить – составная часть моего функционала.

– Вот как… - с грустью удивилась Мария. Помолчав немного, она заговорила очень тихо:

– Я знаю о конфликте, сопровождающем подобные разработки. Потому мы и не можем вывести спасателей, что им необходимо заложить желание жить. Ведь без яростного отстаивания у смерти себя не получится отстоять и других людей, все будет бессмысленно. Умрут сами – погубят спасаемых. Гуманисты съедят заживо корпорацию, если узнают, что созданы проекты с желанием жить, а не просто осознанием необходимости поддерживать свое существование. Никто не поверит в отсутствие стандартных отбраковок неудачных экземпляров… - Мария уткнулась щекой в кулак, водя ножом по тарелке.
– Как они пытались обойти это с тобой?

– Догмами иерархии живых организмов: субординацией, - пожал плечами Уно так, будто сам себя создал.

– Успешно?

Юноша уклончиво пожал плечом.

– Частично.

– И как же у тебя получилось сбежать, если все было решено и ты «частично» был готов последовать на ликвидацию?

– Этому способствовал мой изъян.

Мария подняла взгляд, юноша улыбался. Она понимала, кто перед ней и какими правами обладает это существо, но сердце сжималось так, будто напротив сидел настоящий человек. Более того, родной и любимый человек, которого хотелось уберечь любой ценой, даже ценой работы, репутации, будущего.