Только одного Джордж не мог понять: почему она согласилась выйти за него замуж? При разводе ей ничего не светило, она подписала весьма жесткий брачный договор, причем подписала с охотой. Более того, она отказывалась брать у него деньги и продолжала сниматься в сериалах и рекламах, не желая терять свою независимость. Значит, дело не в его богатстве. Но ведь он был намного старше ее, да и внешне – не Аполлон. Так что же она в нем нашла, почему решила связать с ним свою жизнь?

Весь год, что они были женаты, он мучился этим вопросом и, не находя ответа, боялся, что она в любой момент может его бросить.

«Впрочем, все это ерунда до тех пор, пока существует любовь! – думал он. – Да, я не Аполлон, не гений, не Дон-Жуан, и я прекрасно знаю, что любовь – это чудо. Я самец, который сам умеет любить и хочет быть любимым, который умеет видеть любовь там, где она действительно есть, и быть за это благодарным! Наши с ней жизненные пути сошлись, и я уверен, что ни разу ее глаза не лгали мне, ни разу ее губы, ее тело не обманывали меня. Так стоит ли, предвкушая конец, лишать себя того, что имеешь сейчас?»

Очарование пляжа связано с тем, что там всегда ощущаешь дыхание вечности. На песке, под мягкий рокот волн, с наслаждением обращаешься в далекое прошлое и ощущаешь связь с первыми существами, вышедшими из моря, чтобы жить на твердой земле.

После бурной ночи они лежали на пляже, стараясь не думать ни о чем.

Морская гладь светилась лучезарной, ясной голубизной, мерцающей драгоценными переливчатыми блестками, тонкая темно-синяя черта отделяла море от белесой голубизны бескрайнего неба, в котором, казалось, взгляд в такой день мог утонуть безвозвратно.

Ник уткнулся лицом в полотенце и закрыл глаза. Расслабил мышцы, умерил умственное напряжение и задремал. Было жарко, пекло солнце. Он потерял ощущение времени и вскоре слышал одно только собственное дыхание на фоне голосов купающихся и шума волн, где-то далеко-далеко.

Неожиданно его вывела из полузабытья струя ледяной воды, обрушившаяся ему на спину. Он так и подскочил. Открыл было рот, чтобы сказать что-то нелицеприятное, но тут зрение прояснилось, и он увидел Лизу, которая выжимала на него свою мокрую гриву. Откровенно говоря, первое, что он увидел, были скрытые купальником части ее потрясающего тела. Зрелище, представшее его взору, да еще с такого близкого расстояния, само по себе заставило Ника повременить с выражением недовольства.

– Хватит жариться под солнцем, – со смехом сказала Лиза. – Поднимай свои ленивые телеса и пошли в воду.

– Тебе вряд ли кто-нибудь смог бы отказать, – ответил он.

Пришлось подняться и взять протянутую ему руку. Лиза потянула его за собой, и они засеменили к морю. Вода была как парное молоко, но после долгого лежания на солнце все равно освежала.

– Посмотри, какого нереального цвета море, – сказала Лиза. – Совсем не синее, а как бы чаша, полная свечения. Неужели тебе не хочется погрузиться в эту чашу и устремиться к водовороту чистого света, где уже и цвета-то больше нет, а есть лишь сплошное блаженство?!

Море манит ее к себе, оно соскучилось по изгибам ее тела. Морской ветерок перебирает ее волосы, украшенные солнечным нимбом. Она отпускает руку Ника и накидывает голубую ткань воды себе на плечи, бескрайняя ширь этой воздушной материи ей как раз впору, и вот она уже скользит по упругой дуге горизонта. Ник спешит следом, страстно желая поцеловать ее.

В какое-то мгновение он испугался при мысли, что Лиза обладает такими же сверхъестественными способностями к передвижению в воде, как красотка, о которой рассказывал небритый парень на пляже. К счастью, его опасения не подтвердились, и вскоре они уже повернули обратно.

Море было такое тихое, что казалось неподвижным, с неслышным плеском целуя берег и изредка наползая на него завитком крошечной волны. Солнце сквозь прозрачную воду освещало песчаное дно. Поверхность воды роняла на песок расплывчатые тени, испещряя его легкими пузырчатыми очертаниями, похожими на изъяны в стекле.

– Знаешь, почему я просто балдею от моря? – крикнула Лиза, в то время как вода тянула ее за волосы.

– Нет.

– Потому что его невозможно переплыть.

– Ну, не скажи. Оно тоже кончается, как и все на свете.

– Не прикидывайся. Чтобы увидеть, где оно кончается, без техники не обойтись. Какой в этом интерес, если надо пользоваться техникой. Я имею в виду вот так – только собственными силами.

– Ну, так, конечно, не переплывешь.

Лиза сделала паузу, чтобы нырнуть и несколько раз перекувыркнуться. Такая неуемность восхищала Ника.

– А знаешь, – сменила она тему, проделав очередной кувырок, – пока ты валялся на пляже, я довольно далеко заплыла и видела дельфина.

– Я не раз видел дельфинов, когда был в Малибу. Там, подальше от берега, вполне можно было напороться на целый косяк дельфинов, которые плавали в свое удовольствие – собственно, как и я. А однажды я на полном серьезе оседлал дельфина. Понимаю, что звучит не очень правдоподобно, но, тем не менее, правда. Я держался за его шею, если, конечно, так можно назвать это место у дельфина, и ехал на нем верхом. Там было очень глубоко, и течение было очень сильным. Оно-то и привлекло туда дельфинов. То же самое течение, из-за которого случилось столько кораблекрушений.