— Никогда не умирал? — повторила она. — А разве ты не был на Голгофе и не плакал вместе с нами над Его мучительной смертью? Разве теперь ты не стоишь перед гробом, в котором покоилось святое тело Учителя? Полотняные пелены, которыми Он был обвит, и теперь лежат здесь…

— О боги! — послышался снаружи голос просыпающегося стражника.

Варавва схватил Марию за руку:

— Бежим!

И прежде чем стражник окончательно пришел в себя и сумел растолкать остальных, Варавва и Мария успели скрыться за соседней скалой.

Мария не понимала, почему они так поспешно покинули склеп.

— Если бы римляне увидели нас, — объяснял Варавва, — они решили бы, что это мы украли тело Назорея… Они ведь и не догадываются, что Он вовсе не умирал.

Мария вскинула на него свои ясные, кроткие глаза.

— Я не пойму тебя. Ты, верно, бредишь…

— Нет, я в своем уме, — резко возразил Варавва. — Но я не верю, что Назорей воскрес из мертвых, хотя собственными глазами видел Его живым. Я утверждаю, что Он не умирал на кресте, а только лишился чувств. Это была кажущаяся смерть, и ты, Мария, своими слезами так смягчила сердца палачей, что они не стали ломать Его кости… А в тишине этой гробницы Он выздоровел — Ему ведь подвластны тайны исцеления.

— Упрямый грешник! Ты удостоился увидеть воскресшего Бога, но твой жалкий ум не способен постичь это! — новый голос вмешался в разговор.

Возле них стоял Мельхиор. Варавва поразился — как незаметно он сумел подойти! Еще больше смутил его холодный, насмешливый голос покровителя.

С нежной почтительностью Мельхиор обратился к Марии:

— Не медли, сестра! Исполни поручение Учителя! Скажи братьям, что Христос воскрес и смерть побеждена вечной жизнью! Спеши принести миру радостную весть и, хотя люди тебе сразу не поверят, храни свою веру, Мария: любовь и терпение — основа будущего.

Бросив удивленный взгляд на Мельхиора, Мария повиновалась его повелительному тону, и скоро золотистые волосы светлым пятном замелькали на дороге в Иерусалим.

— Темная, недоверчивая душа! — снова сказал Мельхиор своему угрюмому товарищу. — Как тебе заслужить милость судьбы, если ты увидел Бога и не узнал Его! Но не ты один так греховно упрямишься: вас, неверов, целый легион. Посмотри, вон идет небольшая часть…

Неорганизованной, беспорядочной кучкой римские воины направлялись в город. Сотник не шел впереди, как полагалось — его с обеих сторон поддерживали двое солдат. Вид у него был как у паралитика — лицо мертвенно-бледное, глаза бессмысленно смотрели вдаль.

— Что с вашим начальником? — спросил Мельхиор, когда воины поравнялись с ними.

— Кто ты такой, чтобы задавать нам вопросы? — услышал он грубый ответ.

Медленно Мельхиор поднял правую руку, на которой сверкал золотом широкий перстень.

— Будь вежлив, — сказал он приказным тоном, — и повинуйся печати цезаря.

Авторитет таинственного иностранца, обладающего императорским талисманом, был моментально признан.

— Это все последствия прошедшей ночи, — сказал почтительно Максимус. — О ней много можно рассказывать…

— Что может случиться, когда на страже славные солдаты цезаря? — с иронией спросил Мельхиор.

— Мы подпали под чьи-то чары, — смущенно ответил Максимус. — Дивные птицы пели ночью так сладко, что все мы заслушались. Потом вдруг запылало небо и боги сошли на землю. Не знаю, было это наяву или во сне. Но когда мы очнулись, печати синедриона были сломаны, камень от входа в склеп отвален, а тело Распятого Пророка куда-то исчезло… Теперь нам придется держать ответ, и я должен доложить начальству о случившемся — Галбус-то онемел. Нас наверняка ждет суд, но я поклянусь перед кем угодно, что никто — ни иудей, ни римлянин — не может противостоять небесным силам!

— Не бойся, воин! — успокоил его Мельхиор. — Ты не будешь наказан! Говори всю правду, но не удивляйся, если ее быстро заменят ложью. Она удобна и легка, с ней нет хлопот. Истина же еще долго будет нуждаться в том, чтобы за нее боролись и умирали…

Поднимая тучи клубящейся пыли, стражники двинулись к городским воротам, где их ждали язвительные возгласы иерусалимцев.

Уже разнеслась весть о том, что Распятый Пророк из Назарета воскрес, и хотя этому не особенно верили, многие радовались возможности посмеяться над римлянами. На ходу рождался новый слух: стражников напоили до бесчувствия ученики Назорея и выкрали Его тело из склепа, ловко перехитрив хваленую римскую бдительность. На смущенных, идущих не в ногу охранников показывали пальцами и кричали:

— Смотрите, сотник до сих пор не может прийти в себя. Видно, угощение было нешуточным, если такой герой все еще пьян. Да и остальные не лучше — вон как браво они вышагивают…

Так, в сопровождении смеющейся толпы, опозорившаяся римская стража и брела ко дворцу прокуратора. И только когда бронзовые ворота Претории закрылись за ними, шумная толпа разошлась.

Варавва и Мельхиор уже были в городе. По дороге Варавва обратился к своему таинственному покровителю с вопросом:

— По какому праву ты носишь перстень с печатью цезаря?