В начале перемета три «размаха» голой хребтинки, и только глубже, в метре один от другого, двадцать поводков с крючками.

Но вот показался из воды первый поводок. Сердце Алеши точно распухло во всю грудную клетку.

–  Пустой!
– огорченно прошептал он.

–  Червяк, - наставительно поправил его старший брат. На крючке действительно извивался не тронутый налимами фиолетовый, толщиной в палец, соблазнительный выползок.

И второй, и третий крючки тоже были «с червями». Но по ходу следующего поводка Алеша понял: есть!

Рыба до самого берега шла незаметно, только поводок слегка уходил из стороны в сторону.

Саша, осторожно перебирая хребтину, подвел перемет к самым ногам.

–  Лобач!
– обрадованно прошептал Алеша.

–  Веретешка, - презрительно сказал Саша и быстрыми движениями выбросил рыбу на берег.

Рыба действительно была нестоящей, но Алеша трясущимися пальцами снял ее с крючка и бережно опустил в корзину. «Налим- чик- веретешка», изгибаясь, как змея, пополз по дну и остановился, когда уперся в стенку корзины.

Еще два крючка пришли «с червями». Алеша завял и вдруг почувствовал усталость от бессонной ночи.

–  Лобач!
– бледнея сказал Саша, вываживая рыбу. Алеша схватил выброшенного на берег «аршинника» под жабры, упал на него грудью.

–  Шутишь, крутишь… шутишь-крутишь, - придушенно говорил он, ощущая всем телом, как бьется под ним холодная упругая рыба. Пунцовый от возбуждения, Алеша весь был так напряжен, точно он держал под собой поверженного в борьбе опасного для жизни противника.

–  Дай! Мне дай!
– бросился к нему Саша, боясь, что братишка упустит ценную добычу. Алеша разжал пальцы и поднялся. Саша, не выпуская хребтинки из левой руки, правой вынул крючок из губы лобача и, вскинув в уровень с грудью тяжелую рыбину, хотел было положить ее в корзину, но налим взмахнул хвостом и, мелькнув брюхом, шлепнулся в реку.

–  Держи! Разиня!
– презрительно крикнул Алеша и бросился в ледяную воду - по пояс.

Саша и Андрей выдернули мокрого братишку на берег: теперь ему надо идти домой, но разве можно уйти, когда не высмотрены еще два перемета?

Об утерянном самом крупном в это утро налиме ребята по какому-то молчаливому сговору не обмолвились ни одним словом, хотя каждый из них все утро думал только о нем.

Мысль об ускользнувшем «лобаче» мучительно преследовала Алешу днем и ночью.

Казалось, никогда не простится Саше преступная его оплошность, потому что на переметы ловились в ту весну только «веретешки».

Несмотря на отчаянные мольбы Алешки, «поднимал» хребтинки переметов только Саша.

Предприимчивый младший брат решил соорудить собственную снасть.

В столярной мастерской отца, под притолокой, был заткнут длинный, необыкновенной прочности шнур.

На него можно было бы навязать и два десятка поводков, но у Алеши имелось всего лишь три крупных «щучьих» крючка. Он решил сделать закидушку.

И хребтинка и поводки у Алеши получились одинаковой толщины, но это нисколько не смущало юного рыбака. «Вполне надежна. Не только любого лобача, - быка выволоку», - думал он.

–  На твою снасть только чертей ловить, - смеялись братья.

Вода в Ульбе быстро сошла, посветлела, клев налимов кончился. Сверхнадежная снасть Алеши возвращалась все время «с червями».

Братья просушили переметы и спрятали их до следующей весны.

Не сдался только Алеша. Он решил попытать счастья с заветной закидушкой в «Иртыше-батюшке», где со всей вешней силой еще играли воды.

Место для ловли Алеша выбрал за городом, у последнего обрывистого утеса, от которого река делала крутой поворот к югу в ковыльные степи.

Казалось, всей страшной силой Иртыш бил в этот гранитный выступ.

То ли тысячелетним непрерывным напором волн подмыло и разрушило кромку скал, то ли от подземного толчка, но часть утеса рухнула в воду, образовав стремительный кипящий порог, с торчащим из воды каменным лбищем.

Чуть ниже гранитного выступа - глубокий омут. Тяжелые струи, закручиваясь, обнимали лбище и отбегали к берегу.

Пенные воронки да грязные бурлящие водовороты ходили в нем взад и вперед.

В середину этого омута и метнул закидушку Алеша. С плеском упала двухфунтовая гирька и увлекла в таинственную глубь три щучьих крючка, наживленных целыми клубками выползков.