Девочка и он интуитивно сразу стали искать глазами первого окуня и сразу его нашли среди ставридок, потому что он почти потерял свою изумительную сверкающую окраску. Теперь Сергей с сожалением следил, как и второй, пойманный им, окунь, все еще трепыхаясь на дне лодки, тускнеет и тускнеет.

–  Па, может, в сачок их выложить?
– спросила девочка отца.

–  Угу, - сказал он и, сдвинув шляпу на голову, сел. Опять же вставая, он взял в рот леску и освободившейся рукой вытащил из-под банки, на которой лежал сачок. Потом снова лег и нахлобучил на лицо свою видавшую виды шляпу.

Сергей тоже почувствовал, что солнце слишком сильно припекает, и, сняв майку и смочив ее в воде, завязал на голове в виде башлыка. Приятная прохлада облегла голову.

Девочка собрала рыбу в сачок, и получилась довольно увесистая кладь. Сергей приподнял сачок и, довольный его тяжестью, точнее, довольный своим соучастием в сборе этого морского урожая, погрузил его в воду и закрепил веревочную дужку ободка за уключину. Могучий перламутровый слиток рыбы сразу засверкал, омываемый свежей морской водой.

Некоторые рыбы - по-видимому те, что лежали на дне, - там, где кое-где стояла вода, - каждый раз, когда сачок приподнимался над водой вместе с качающейся лодкой, оживали, барахтались и шлепались.

Теперь лов пошел лучше, и Сергей почти не отставал, - если не от хозяина, то от его дочки. Он поймал несколько ласкирей, с дюжину колючек, еще одного голубого окуня и пять прелестных барабулек с веснушчатыми спинами.

–  Па, у меня скорпион; - вдруг сказала девочка, и Сергей увидел у самой поверхности воды мечущуюся на крючке с пульсирующим плавником на спине ядовитую рыбу.

–  Осторожно, подведи к борту и ударь чем-нибудь, - сказал отец и, присев, стал следить за дочкой.

–  Ну его, я боюсь, - сказала девочка.

Хозяин посмотрел на Сергея, но Сергей не изъявил ни малейшего желания связываться с морским скорпионом.

–  Тащи сюда по воде, - сказал Володя дочке.

Девочка встала и осторожно прошла от кормы к носу, ведя по воде хищный катерок скорпиона. Когда она проходила мимо Сергея, слегка потеряла равновесие. Откачнулась в сторону и на мгновение вытянула скорпиона из воды. Он затрепыхался в воздухе возле руки Сергея, как бы пытаясь дотянуться к ней своим черным створчатым плавником. Сергей с отвращением отдернул руку.

При широкой амплитуде качания крючок со скорпионом близко подходил к Сергею, и он со страхом и отвращением следил, как сокращается спинной плавничок, словно в экстазе ядовитой страсти, словно умоляя Сергея придвинуть поближе свое тело, чтобы вонзиться в него.

Хозяин взял один шнур в зубы, поискал глазами, чем бы ударить скорпиона, и, не найдя ничего подходящего, взял собственную босоножку с резиновой подметкой; и, держа ее за носок, когда девочка подвела шнур к самому борту, несколько раз ударил по качающейся вдоль борта рыбе. Наконец прибил.

Скорпион с расплющенной головой все еще покачивался на поводке, а главное, спинной плавник его все еще сокращался, хотя мертвое тело его уже безвольно висело, словно последней умирала способность жалить, словно эта способность была самой жизнестойкой частью организма этой рыбы.

–  Валя и то не боится, - говорил хозяин косноязычно из-за зажатого в зубах шнура, одновременно сдергивая двумя пальцами с крючка и стряхивая в море рыбу.

–  Мне почему-то и страшно, и противно, - сказала девочка, вздрагивая, и было видно, как волна отвращения прошла по всему ее телу. Гибко балансируя, она прошла на свое место и села.

Сергей почувствовал резкий клевок, подсек и стал выбирать шнур. «Интересно, что бы это могло быть!» - подумал Сергей и, увидев сквозь воду розоватую спинку барабульки, удивился, что барабулька так резко сопротивляется, хотя она обычно шла довольно вяло. «Видно, большая», - подумал Сергей и только наклонился над водой, чтобы сразу схватить ее, как услышал возглас девочки:

–  Скорпион!

Сергей отпрянул, и одновременно рука его приподняла над водой шнур, на котором мелко и быстро трепыхался скорпион, и спинной створчатый плавник его сладострастно сжимался и разжимался.

–  Бей его, бей!
– крикнула девочка, подавая ему отцовскую босоножку. Сергей схватил эту босоножку, подвел шнур поближе к борту и ударил рыбу. Он попал в нее, но, видно, удар пришелся неточно, во всяком случае, скорпион с еще большей силой затрепыхался, и Сергей, чувствуя еще большее отвращение и страх к его теперь беспорядочным трепыханиям, стал колотить и колотить башмаком, зная, что так можно порвать леску, но уже не в силах остановиться.

В конце концов несколько ударов оказались достаточно точными, и скорпион перестал трепыхаться, но Сергей, все же не решаясь его тронуть, прижал его тем же башмаком к борту и, опять же рискуя сломать крючок, медленно сдернул рыбу. Крючок вылез изо рта, и измолоченный скорпион шлепнулся в воду и стал тонуть, тускнея красноватой тигриной рябью. Это был самый крупный из сегодняшних скорпионов.