– Боеприпас или реактор? – поинтересовался генерал авиации Келли Хайнхил.

– Лучше боеприпас, – сказал Торстейн. – В крайнем случае, для успокоения всяких «зеленых», имитируем временное снятие с вооружения какого-нибудь вида. С реакторами было бы гораздо сложней.

– Допустим, – министр обороны сделал какую-то пометку в блокноте. – В качестве рабочей версии покуда сойдет. Все зависит от дальнейших событий. Меня интересует вот что: нужно ли нам применять ядерные бомбы, то есть торпеды, против этого сукиного сына? Я понимаю, может, флот стесняется просить разрешения.

– А что, вы намерены его дать? – искренне удивился Лино Стаймен.

– Это вопрос второй, – отмахнулся министр. – Я слушаю, можно ли обойтись без «специальных средств ведения войны»?

– Кто тут у нас бывший подводник? – обвел глазами комнату Стаймен. – Кажется, вы, Кассиус?

– На мой взгляд, – встал контр-адмирал Кассиус Бенет, – сейчас все-таки не всеобщая ядерная война, когда все позволено. Ладно, у этого типа под водой… У него нет ни связи с командованием, ни вообще понимания обстановки – по крайней мере мы исходим из этого, – но у нас, несмотря на некоторую нехватку, полный перевес. На мой взгляд, разрешение на применение не улучшит наши возможности в поиске.

– Ваше мнение, адмирал Торстейн?

– Адекватно. Конечно, он очень глубоководен, но все же не неуязвим.

– Вы меня успокоили, адмирал, – благодарно кивнул Соломон Текс.

– Не думаю, что президент рискнул бы нарушить договор о запрещении испытаний в трех средах, – прокомментировал Келли Хайнхил. – Чем бы мы объясняли новые взрывы – опять неисправностями боеприпасов?

– Генерал, – прервал его министр обороны, – наши главные потенциальные враги в курсе событий, все ядерные страны – официально признанные по крайней мере – тоже. Они ведь не против ведения нами здесь маленькой войны, так что Рубикон уже перейден.

– Наверное, будут возмущения со стороны Индии? – поинтересовался Лино Стаймен.

– Не только, – поморщился министр обороны. – Уже получена куча нот. Даже те правительства, что в курсе, вынуждены были имитировать возмущение. Конечно, оно несколько сглаживается произошедшей трагедией. Но президентом принято решение сдерживать утечку правды, покуда это возможно.

– Правильно, – хлопнул папкой по столу командующий флотом Атлантики адмирал Филипп Осборн, – мы найдем этого негодяя.

– Успокойтесь, адмирал, – улыбнулся генерал Стаймен, – до вашего океана он еще не доплыл.

Всем стало до ужаса весело, это была реакция на неспадающее нервное напряжение.

– Знаешь, что мне приходит в голову? – произнес Панин задумчиво.

Ричард Дейн пожал плечами, насколько это было возможно сделать, лежа на диване.

– Моя версия происходящего совсем не претендует на истинность, но если по чести, сами произошедшие события не очень настраивают на научное видение окружающего мира.

– Ну, не томи душу, – Ричард Дейн продолжал успешно осваивать специфические русские выражения.

– А если представить, что Мира-2 вообще нет? И нет никакого иного измерения?

– И ничего вообще не происходило, так, что ли? – Ричард Дейн привстал.

– В том-то и дело, что происходило, но порождено не иной вселенной, а усилиями одного человека, причем непреднамеренными, бессознательными усилиями.

– Это как?

– Знаешь, мне иногда, очень редко, снятся удивительные сны. По зрелом размышлении я бы никогда до таких перипетий сюжета не додумался, однако эти картины возникают в моей собственной голове. И вот, представим, что в чьем-то мозгу изо дня в день строится новое, внутренне логичное здание другой, чуждой нам картины мира. Я, конечно, не психолог, но допустим, что эта работа идет в подсознании много-много лет. И однажды, когда вымышленный мир достигает какого-то предела, законченности, происходит скачок.

– Переход количества в качество!

– Вот именно. Выдуманный мир достигает определенного предела насыщенности, детализация дорастает до какого-то уровня, при котором детали мира могут функционировать независимо. И вот тогда в морях начинают появляться корабли. Вначале вроде бы почти нереально, так, в виде меток на радарах. Затем, в связи с тем, что их принимают за чистую монету другие люди, они все более материализуются. И наконец достигают достаточного уровня реальности, чтобы с ними можно было биться насмерть.

– Хорошая легенда, Роман. Если бы я не побывал на борту одного из этих порождений галлюцинаций, если бы я не видел воочию командующего этого советского соединения, если бы я не ощущал на руках металл наручников, тогда, может быть, я бы даже поверил. Чем, в принципе, твоя теория хуже вторжения из ниоткуда? Но есть, наверное, еще и другие возражения против твоей версии. К примеру, хватит ли у человеческого мозга ресурсов не то что создать, а просто представить столь переполненную деталями картинку. Я тоже не психолог, как и ты, но мне кажется – нет.