19 мая 1800 года, когда Ланн достиг этой небольшой крепости, у него начались первые осложнения. Форт оказался грозным препятствием. Деревня стояла на единственной дороге, но главная неприступность этой позиции обуславливалась маленькой крепостью, которая была построена на крутой скале в самом узком месте долины. К 21 мая австрийцы были вытеснены почти из всей деревни, но командир форта капитан Бернкопф, со своим гарнизоном в 400 хорватских гренадер полка Кинского и 26 разнокалиберными пушками, легко отбивал все отчаянные атаки Ланна. Эта кучка хорватов чем-то напоминала даков, защищавших свои горы от римлян.

Ставка Бертье находилась в шести милях от Барда, и на какое-то время стало казаться, что эта безнадежная задержка загубит весь расчет времени и значение наступления. Если бы Мелас стал действовать с надлежащей быстротой, имея эти сведения, очевидно уже дошедшие до австрийского штаба, он вполне бы мог еще остановить французское вторжение. К счастью для Бонапарта, неприятель не сумел вовремя правильно оценить эту информацию. Двадцатого мая первый консул стал подниматься к перевалу верхом на муле. Впереди шел проводник Антонио. Была пурга. Бонапарт ненадолго остановился в монастыре и отправился дальше в путь к ставке Бертье, которую достиг вечером того же дня. Часть своего путешествия вниз он совершил необычным способом. Согласно официальному бюллетеню, «первый консул спустился от Сенбернарского перевала, скользя и катясь в облаке снега на крутых местах и замерзших горных потоках».

Бонапарт был обоснованно встревожен продолжавшимся сопротивлением форта Бард. У Ланна хватило предприимчивости обойти крепость с частью своих войск и пробиваться дальше на Ивреа. В следующие дни еще несколько дивизий прошли этим же путем по тропинке для мулов, прижимающейся к самой горе Альбаредо. Однако такое путешествие было совершенно невозможно для пушек и кавалерии, несмотря на все усилия саперов генерала Мареско улучшить дорогу. Пехота, которая должна была сосредоточиться вокруг Ивреа, не смогла бы обойтись без артиллерии, но единственным способом переправить пушки была дорога через форт Бард под носом у австрийцев, которую намеревались использовать в самые глухие часы ночи. Первые две попытки были замечены и окончились неудачей. Однако ночью 24 мая удалось успешно совершить опасную перевозку двух четырехфунтовых пушек и одного зарядного ящика. «Артиллеристам удалось провезти свои орудия через город в полной темноте, чуть ли не под прицелом пушек форта; они устлали улицы соломой с навозом и обмотали колеса, чтобы не выдать себя ни малейшим звуком» (Jomini, General Baron A.H., Histoire des Guerres de la Revolution, Paris: 1838, vol. I, p. 247).

На следующую ночь таким же способом провезли еще две восьмифунтовые пушки и две гаубицы. Непосредственный кризис был преодолен. Эти шесть орудий явились тем, что превращало возможную неудачу в успех. Оставив дивизию Шабрана с остальными пушками, чтобы вынудить крепость к сдаче, остальная часть армии поспешила к Ивреа, которую Ланн занял 22-го, вытеснив из города 3000 австрийцев. Храбрый гарнизон форта Бард продержался до начала июня, и «мы опираемся на авторитет Наполеона, утверждая, что, если проход артиллерии через Бард был бы задержан до падения крепости, все надежды на успех кампании рухнули бы» (Jomini, General Baron A.H., Histoire des Guerres de la Revolution, Paris: 1838, vol. I, p. 247).С похожей ситуацией Бонапарт встречался в предыдущем году у Эль-Ариша на границах Сирии, но форт Бард не задержал его так долго и столь решающе, потому что его сопротивление предвиделось.

К 24 мая 1800 года большая часть сорокатысячной армии уже находилась в долине р. По; другие части были также неподалеку, и получено известие, что отряд Монсея приближается к Сен-Готардскому перевалу. Рискованная игра была выиграна; вся Резервная армия переправилась через Альпы и разумно сосредоточилась на итальянской стороне, не встретив особого сопротивления противника. Моро отбросил австрийцев к Ульму, Массена в Генуе выполнил, по крайней мере, часть предназначенной ему роли, Мелас уже совершил колоссальную ошибку, и первый консул мог свободно обдумывать свой следующий ход.

Второго июня Бонапарт прибыл в Милан. В тот же день Ланн вошел в Павию после форсированного марша вдоль р. По, захватив ценнейшие трофеи в городе. «Каждую минуту мы находим нечто новое, — сообщал он Бонапарту, — вы удивитесь, узнав, что мы обнаружили около 300—400 орудий, осадных и полевых, вместе с лафетами». Некоторые из них были включены в армейский артиллерийский парк, который до сего времени состоял только из шести первоначально имевшихся пушек и еще четырех, захваченных у Ивреа; но вскоре добавились и долгожданные пушки, задержанные осадой форта Бард.

Первый консул оставался в Милане почти неделю, отнюдь не отдыхая, как намекали некоторые критики. Главной его задачей было образование зоны безопасности в междуречье Ольо и Треббия на востоке и юге города с целью оградить Милан от австрийского нападения со стороны Мантуи. Третьего июня генерал Дюэм был отправлен с двумя дивизиями с задачей захватить освященный славой мост Лоди, а на следующий день генералы Мюрат и Буде выступили в Пьяченцу для организации плацдарма на реке По. Одновременно Ланн направился к Бельджози для подготовки второй переправы для дальнейшего движения армии на Страделлу. Пятого июня произошли важные события: получено сообщение о нападении австрийцев на Верчелли. Своевременно перенеслись коммуникации. И в этот же день головные части корпуса Монсея из Рейнской армии Моро, преодолевшие 29 мая перевал Сен-Готард, вошли в Милан и были включены в состав новой дивизии под командой генерала Гарданна. За ними вскоре последовали дивизии Лапуапа и Лоржа. За несколько дней до этого, 1 июня, форт Бард прекратил сопротивление за недостатком продовольствия, при этом высвободилась большая часть артиллерии Резервной армии, которая к 5 июня стала прибывать в Милан. Дивизия Шабрана двинулась к югу в качестве охранения на левом берегу По.

Примерно к этому времени относится автограф Наполеона, хранящийся в Государственном историческом музее Российской Федерации и датируемый маем 1800 г. (ОПИ ГИМ. Ф. 166 (Г.В. Орлов). Оп. 1. Ед. хр. 2. № 93. Л. 131—132). Две строки, написанные рукой Наполеона и заверенные Г Маре, герцогом Бассано, государственным секретарем, скорее всего, представляют собой часть письма, адресованного военному министру, в котором речь идет о боевых операциях, проведенных Моро 21 и 22 мая 1800 г. В приписке, сделанной рукой государственного секретаря к этому редкому документу, значится: «В то время он (Бонапарт. — А. З.)был первым консулом и отмечал даты и боевые действия, предпринятые генералом Моро и взятые из его депеши в период кампании Гогенлинден». Его же рукой написано, что даты 21 и 22 относятся к маю месяцу.