– С чего ты взяла?

Эмма рассказала о разговоре, который состоялся в субботу дома у Мэделин.

– Больше похоже на совпадение. Должно быть, Саттон была с подругами, когда они крали в магазине. И что, если они...

Она отвела взгляд, фиксируя его на огнетушителе, приделанном к стене в другом конце комнаты.

– Габби и Лили - убийцы?

Итан наклонил голову и искоса посмотрел на нее, будто пытаясь представить это.

– Совершенно точно, они обе эксцентричные. И всегда были такими.

Эмма обошла огромный цветок в горшке с листьями, похожими на паука, чтобы подойти к следующей фотографии.

– Какая-то часть меня считает, что они слишком скучные, чтобы такое провернуть.

– Они - живой пример скучности, - согласился Итан.
– Но что бы ни произошло с Габби в ту ночь розыгрыша с поездом, у них есть мотив.

– А может быть, это сумасбродство - всего лишь игра, - сказала Эмма.

Она определенно сталкивалась с такой наигранной безбашенностью и раньше, как у ее «молочной» сестры Селы, которая перед своими приемными родителями вела себя, как самая типичная тупая блондинка, но продавала марихуану в заброшенном доме по соседству.

– Тогда они - хорошие актрисы.

Итан подошел к другой фотографии.

– Тебе никто не рассказывал, что в прошлом году Габби переехала ногу Лили отцовским «бумером»?

– Нет...

– А потом когда Лили пришла домой с гипсом, Габби, вероятно, сказала что-то вроде: «Боже мой! Что с тобой случилось?».

Эмма захихикала.

– Не может быть!

– Есть еще одна история, когда в девятом классе Габби каким-то образом закрыла себя в шкафчике в спортзале.
– Итан замолчал, пока брал с подноса еще одно канапе.
– Я даже не знал, что кто-то может там поместиться. А когда мы учились в средней школе? Кто-то застал Лили и Габби, разговаривающих на детской площадке британскими голосами и называющих друг друга «Мисс Лили Толивакер» и «Габби Пони Балони». Они и понятия не имели, что это сленговые названия «пениса», они просто думали, что это звучит смешно. Довольно долгое время они ничего не исправляли.

Эмма чуть не выплюнула полный рот шампанского.

– Боже мой.

– Но несмотря на это, что-то мне подсказывает, что тебе не следует так просто их вычеркивать, - сказал Итан.
– Будь осторожна рядом с ними, узнай, что им известно.

Эмма кивнула.

– Мэделин и остальные девчонки хотят разыграть их. Но мне кажется, что это ужасная идея. Мне лучше держаться подальше от этой затеи. Если они - убийцы, то меньше всего мне хочется еще больше разозлить их.

Включился кондиционер, и внезапно воздух стал прохладным. Группа заиграла что-то более подходящее для 1920-х годов, и пара подвыпивших участников начала танцевать. Итан помахал рукой возле лица, чтобы рассеять облако сигарного дыма. Они молча подошли к следующей группе фотографий. Это был коллаж из полароидных снимков, на каждом из которых были различные части тела: глаза, носы, ноги, уши.

– Люблю Полароид, - сказал Итан.

– Я тоже, - ответила Эмма, оживившись, что он сменил тему.
– Когда я была маленькой, мама, прежде чем уехать, подарила мне Полароид.

– Ты скучаешь по ней?
– спросил Итан.

Эмма дотронулась до ножки бокала с шампанским.

– Это было так давно, - расплывчато ответила она.
– Я едва помню, по чему можно скучать.

– Как думаешь, что с ней произошло?

– Ох, не знаю.

Эмма вздохнула и двинулась мимо группы меценатов, громко разговаривающих о том, как они дружили с Энди Уорхолом в славные времена современного искусства.

– Долгое время я думала, что она все еще где-то рядом наблюдает за мной. Следует за мной от дома к дому, оставаясь поблизости, чтобы быть уверенной, что со мной все в порядке. Но теперь я понимаю, как глупо это было.

– Это не глупо.

Эмма пристально смотрела на прайс-лист на стене, как будто собиралась что-то купить.

– Нет, глупо. Бекки бросила меня. Она сделала выбор, и я не могу его изменить.

– Эй.
– Итан развернул Эмму к себе лицом. Какое-то время он просто смотрел на нее, отчего у Эммы в животе запорхали тысячи бабочек. А потом он потянулся и заправил ей за ухо выбившийся локон волос.

– Она сделала неправильный выбор. Ты же ведь это понимаешь, да?

Эмму захлестнула буря эмоций.

– Спасибо, - тихо произнесла она, глядя в его мягкие голубые глаза.

«Поцелуй его», - шептала я, чувствуя себя поющим раком-отшельником из «Русалочки». Все мои первые поцелуи уже закончились, поэтому сейчас мне приходилось болеть за Эмму.

И тут в Эмму врезалась женщина в пурпурном платье.

– Простите, - невнятно произнесла она, у нее были стеклянные глаза и раскрасневшиеся от алкоголя щеки.

Эмма хихикая отстранилась от Итана.

– Итак, откуда ты так много узнал о том, как пробираться на открытие выставок?
– спросила Эмма, разглаживая спереди платье Саттон.
– Я думала, ты не любитель вечеринок.

Итан направился к ряду окон в конце галереи, выходящих на каменную террасу, украшенную рождественскими огнями.

– Не любитель. Я просто против вечеринок с разбавленным алкоголем пуншем и боди шотами. Это так...

– По-юношески?
– закончила за него Эмма.
– Но иногда это часть жизни в обществе. Порой тебе приходится скалить зубы и терпеть это все, чтобы у тебя были друзья.