Одета она в черный деловой костюм, волосы аккуратно убраны на затылке в пучок. Мама хотела казаться деловой леди, но усталый и невыспавшийся вид портил все впечатление от строгого стиля.

– Ничего страшного, мам, – ответила я, открывая холодильник. Она как-то нелепо поцеловала меня в щеку, забрала свои бутерброды и вылетела из кухни в прихожую.

Я извлекла из холодильника сыр и масло, из хлебницы – хлеб. Положив пару ломтиков хлеба в тостер, нетерпеливо ждала, пока он закончит превращать их в горячие тосты. Пока тостер работал, кухня наполнилась запахом поджаренного хлеба, и голод червячком зашевелился в животе…

После завтрака, я вышла на улицу, попав в городские джунгли. Передо мной высились много-много-многоэтажные дома, которые после полудня загораживали солнце от нашего частного одноэтажного домика и еще нескольких соседних таких же коттеджей. Но наш домик был самый красивый, так как разбитый вокруг него мамой сад нельзя было не назвать чудесным. По веранде домика вился вьюнок, белые нежно розовые колокольчики которого буйно цвели, окруженные зеленой сочной листвой. А вокруг дома искусно разбитые клумбы пестрели множеством цветов. Всё это выглядело зеленым островком посреди стеклянно-металлической груды домов-гигантов.

Я зашла в один из этих домов, окунувшись в прохладный воздух, созданный кондиционерами, и на стеклянном лифте отправилась наверх. На крыше этого небоскреба находился ближайший шатлопорт. Наш домик быстро исчезал из виду, превращаясь в крошечную точку где-то далеко внизу, зато восхитительный вид на восточную часть Леморса становился все обширнее и обширнее, пока, наконец, город не скрылся за пухом низких кучевых облаков. Облака нечасто оказываются ниже небоскребов, а кучевые облака вообще редко бывают над городом. Значит, пойдет дождь. Хорошо бы. А то на улице неделями стоит невыносимая жара, и мамин сад не сохнет лишь из-за наличия искусственных оросителей. Растения изголодались по настоящему свежему ливню. Хотя, ливень-то будет вряд ли… Максимум – короткий дождь.

И вот, я на крыше небоскреба. Здесь было гораздо прохладнее, чем внизу, на улице. Вытащив из заднего кармана кредитку, оформленную на меня, – мама переводила мне сюда деньги на карманные расходы – я пошла к автоматам, выдающим билеты на шатл. Очередь к каждому автомату была небольшая, но только потому, что терминалов выдачи билетов много. Дождавшись своей очереди, я привычным движением провела кредиткой по прорези, специально для нее предназначенной. Из другой прорези вылез билет, а на экране засветилась надпись: «С Вашего счета снято 5 п. б. Пройдите в посадочную зону. Приятного полета!»

П. б. на карте оставалось еще 40. Деньги потихоньку заканчивались, но я не особо тратилась. Ста платежных билетов хватало на месяц. В основном деньги уходили на билеты на шатл.

Следуя указанию автомата, я пошла в посадочную зону, ждать прилета шатла. Вся посадочная зона была огорожена железным забором, который доходил мне до груди. Мама никогда не разрешала подходить к нему близко, хотя я не могла так просто свалиться вниз, ведь для того, чтобы хотя бы через него перелезть, мне пришлось бы встать на цыпочки и подняться на руках.

Посадочная зона была битком набита людьми; они стояли кучками и по одному, нетерпеливо ожидая прилета шатла. Большинство из этих людей спешили на работу, так как время было еще ранее. Над выходом из лифта как раз висели большие электронные часы. 8:55. Я сверила время со своими, наручными – тоже 8:55. Не спешили.

Маленький билет на шатл – очень похожий на мою кредитку, но в два раза меньше ее размером – я сжимала в руке. Что-то долго нет шатла. Что бы скоротать время, я стала разглядывать билет. Пластиковая карточка с надписью «Добро пожаловать на борт шатлов Леморса» и серийным номером билета. Ниже – фото нашего города с высоты птичьего полета (или лучше сказать с высоты небоскреба?) и намагниченная металлическая полоска, которая должна активироваться, когда прикладываешь билет к сканеру на входе в шатл…

Вдруг земля ушла из-под ног, и я почувствовала, что лечу вниз. Билет выпал из рук и я сообразила что происходит – я упала с крыши. Машинально, одной рукой уцепилась за край и закричала «Помогите!!». Я не слышала свой голос, показалось что я сказала это одними лишь губами, а может так оно и было… В любом случае, был слышен лишь стук собственного сердца. Он давил мне на уши вместе с паникой, которая сжимала виски, как тисками. Я думала лишь о том, что скажет мама, когда узнает, что я расшиблась в лепешку, упав с крыши небоскреба, как она будет жить, когда я умру…

Перед глазами вспыхнули воспоминания… Мне 7 лет. Мама ведет меня в первый класс… Мне 9 лет. Я прихожу из школы, она встречает меня на пороге с улыбкой, ее лицо такое счастливое… Мне 10… Мы с сестрой идем в зоопарк Юрского периода… на лицах горят улыбки… Сегодняшнее утро…мама называет меня солнышком и убегает на работу…

Руки кто-то сильно сжал и потянул наверх. Я оказалась снова на крыше небоскреба. На меня смотрел высокий здоровенный небритый мужчина. В глазах все смазывалось из-за слез, но его неотчетливое выражение лица казалось озабоченным. Он помог мне перелезть через железный забор, обратно в зону посадки, вложил мне в руку что-то пластиковое, с закругленными краями и плоское и сказал: