— О, да я его только вчера и переименовала! — хозяйка явно обрадовалась возможности поговорить на эту тему. — Сестры Тайсон полдня вывеску делали, — пожаловалась она, — и еще за срочность двойную цену взяли. А ведь это такая забавная история со мной вышла! Второго дня под вечер заявился ко мне прехорошенький мальчик — а уж какой нарядный, слов нет! Будто на карнавал собрался. И любезный, и приветливый. Я сперва было подумала, он из тех, кто готов предложить свою любовь всякой, лишь бы заплатила побольше, но потом поняла, он не из таких, просто манеры у него на удивление вольные.

И она надолго умолкла, явно пытаясь воспроизвести перед своим внутренним взором портрет «прехорошенького» гостя.

— И что? — дрогнувшим голосом спросил я, уже предчувствуя ответ.

— Этот мальчик все время говорил, что он король, представляешь, лапушка?! — охотно сообщила она. — Я сначала думала, что он шутит, а потом поняла: бедный мальчик сам верит всему, что говорит. Возможно, он просто помешался от несчастной любви, так бывает. Хотя не понимаю, как можно такого не любить?!

— Я тоже, — деревянным голосом сообщил я. — Думаю, вы рассказываете о моем помешанном соседе. Живет один такой рядом с нами, тоже твердит, что он король. Как вашего гостя звали? Он называл свое имя?

— Называл, только я запамятовала. Странное какое-то имя: не тот Георг, не то Грег, не то еще как-то…

— Гуриг, — подсказал я, чувствуя, что сердце вот-вот выскочит из груди — так гулко оно бухало по ребрам. — Точно мой сосед… А куда он потом пошел, вы не знаете?

— Он ушел с такой красивой дамой, — с явным сожалением вздохнула хозяйка. — А мне уже потом, когда он ушел, пришло в голову переименовать мою «Сладенькую Булочку» в «Королевский Приют». На память об этом прелестном мальчике — коль уж он называл себя королем. Посетителям вроде бы нравится. Все хотят отдохнуть в «Королевском Приюте»!

— Конечно, — заверил ее я. — Отличное название. Просто великолепное.

Наконец наша опекунша с явным сожалением отправилась обратно. Мы с Мелифаро понимающе переглянулись.

— Итак, здесь отметилось наше заблудшее величество, — ехидно констатировал он. — Чтоб ему пусто было, любителю приключений!

— Боюсь, Гуригу сейчас и без наших пожеланий вполне пусто, — в тон ему усмехнулся я.

— Задержимся здесь и попробуем его разыскать? — неуверенно предложил Мелифаро.

— Думаю, это совершенно бессмысленно, — вздохнул я.

— Ну уж, так сразу и бессмысленно! — довольно вяло огрызнулся он. Думаю, за годы нашей дружбы у парня выработалась устойчивая привычка возражать мне по любому поводу.

— Скажи: ты видел здесь парочки, занимающиеся любовью на открытом воздухе? — невозмутимо поинтересовался я.

Прежде чем ответить, Мелифаро еще раз добросовестно огляделся по сторонам.

— Ну, предположим, нет… пока, по крайней мере, — признал он. В его голосе звучало не то разочарование, не то готовность исправить столь досадное положение вещей. — А с чего это ты спрашиваешь?

— С того, что если Его Величество действительно ушло с какой-то дамой, она безусловно повела его к себе домой… или еще куда-нибудь, не важно. Главное, что ему наверняка понадобилось войти в какую-нибудь дверь… Ладно, даже если дама была одержима невинным желанием покатать нашего монарха на карусели, и ничего больше — неужели ты думаешь, что за это время ему ни разу не захотелось в уборную? А туалеты в любом цивилизованном обществе находятся за закрытыми дверями, поверь уж крупному специалисту в этом вопросе!

— А если наше Величество выше этих человеческих слабостей? — фыркнул Мелифаро. — Но ты прав, Макс: в любом случае Король вряд ли стал бы спать на улице, а это значит…

— Именно это я и хотел сказать. Он был здесь позавчера. За два дня ни разу не воспользоваться дверью… Практически невозможно! Единственный наш шанс найти Гурига — это столкнуться с ним нос к носу в каком-нибудь очередном «тупике».

— А если двери на него не действуют, что тогда? Вдруг здесь для каждого свой способ переходить из одного мира в другой?

Признаться, эта мысль уже посетила и мою голову, но я настойчиво гнал ее прочь.

— Ты понимаешь, какое дело, — честно сказал я, — не очень-то хочется сходить с ума. Во всяком случае, я собираюсь тянуть с этим делом до последнего. Поэтому предпочитаю думать, что законы Лабиринта одни и те же для всех. Это дает мне хоть какой-то шанс разобраться в происходящем. Или хотя бы верить, будто я когда-нибудь разберусь.

— Ладно, — неожиданно легко согласился Мелифаро. — Буду надеяться, что ты прав. В конце концов, ты — мой единственный шанс когда-нибудь отсюда выбраться, так что ты уж разберись, пожалуйста.