Женщина ловко справилась со всеми крючками, и стянула платье с плеч. Я осталась в одной сероватой сорочке, которая была все еще влажной.

– И где тебя так угораздило?
– поражено спросила женщина.
– И что ты вечно куда-то лезешь, наказание ты мое?..

– Упала, - пожала я плечами.

– Не поранилась?
– в серых добрых глазах появилась неподдельная тревога.

– Нет, наверное.

Женщина быстро стянула с меня сорочку, я не успела и вякнуть, как предстала перед ней во всей красе.

– Давай в корыто, я помогу тебе вымыться, а то Зарика совсем распсихуется, и тогда тебя точно не сдобровать.

– Угу, - только и кивнула я, даже не представляя, как я влезу в это корыто даже со своими миниатюрными размерами.

– Ну чего ждешь, вставай уже, - подтолкнула меня женщина.

Я встала в корыто, сама не понимая, зачем. Может, сначала надо было голову помыть и все остальное, а уже в конце ноги? Я помню, как мы у бабушки в деревне в тазике купались. Ладно, в чужой монастырь я со своими правилами лезть не буду. Сказали так, значит так.

Вода в корыте оказалась ледяной, и мое тело тут же покрылось мурашками.

– Сейчас я тепленькой полью, - сказала женщина, наклонившись за кувшином, который принесла собой.

Она полила мне на голову и протянула какой-то странный серо-бурый кусок воняющий чем-то неприятным.

– Мойся, - только и сказала она.

Блин, хорошо, что у меня волосы короткие. Но не так чтобы совсем, но до плеч. А то я не представляю, что бы пришлось делать с длинными.

– И зачем ты косу отрезала, глупенькая, - прошептала женщина.
– Такие волосы красивые были. Не слушала бы ты Зарику и не делала все, что она говорит, - с явной укоризной произнесла она.

– Да я и не делаю, - ответила я, кое-как намылив волосы. Это своеобразное мыло никак не желало пениться, только стало вонять еще больше.

Короче, я кое-как вымылась. Потом меня несколько раз ополоснули едва теплой водой из кувшина. Я замерзла так, что зубы стали выбивать военную дробь.

– Сейчас согреешься, - видя мою трясущуюся тушку, заботливо сказала женщина и принесла мне теплую сорочку и платье.
– Надевай, пока не остыло. Я их на печи нагрела.

Я с благодарностью влезла в сорочку и сразу же в платье. Да без нижнего белья было как-то не комильфо, но думаю, что о трусах тут и понятия не имеют.

Затем мне протянули чулки... такие еще моя прабабушка носила. Я и их надела - все теплее стало. Вот натягивать ботинки не хотелось - и так все ноги стерла, - но все же пришлось.

– Давай я тебя причешу, и быстренько иди к постояльцу. Его слуга уже прибегал узнать, когда вода будет.

– Так надо было ему, и отдать воду, пусть бы сам хозяину и отнес, - удивленно произнесла я.

– Да как же так можно? Это наша работа. Так, хватит болтать. Иди, ведро стоит возле печи, а тут я сама приберу.

– Хорошо, спасибо вам, - я улыбнулась удивленной женщине.
– Извините, не знаю, как вас звать.

– Марифа, - ошарашено ответила женщина.

– Спасибо, Марифа, что помогли мне.

Я вышла из-за печи, чувствуя себя почти счастливым человеком, но когда заметила стоящее возле печи огромное ведро, полное горячей воды, которая еще парила, я уже не ощущала себя счастливой, ощущение счастья ретировалось со скоростью света. Сразу же захотелось себя пожалеть, чего, в принципе, я никогда не делала.

– Твою ж ...
– не сдержалась я, хватая ведро двумя руками, и пытаясь оторвать его от пола. Ага счас, как бы ни так - ведро мертво стояло на полу, словно приклеенное.