И вот 24 августа 1971 г. экипаж «К-411» отдал швартовы. На борту помимо Г.Л. Неволина находился походный штаб во главе с начальником штаба дивизии капитан 1 ранга В.К. Коробовым. В первый же день плавания руководитель похода собрал офицеров и поставил задачи по поиску тактических приемов использования оружия при плавании в высоких широтах, способов управления кораблем при маневрировании под паковым льдом, методов обслуживания технических средств. Планировались и научные исследования по 11 темам. Все это нацелило людей на напряженную творческую, продуктивную работу.

Планом похода всплытие на Северном полюсе не предусматривалось. Однако оговаривалось, что при благоприятных обстоятельствах это «не возбраняется». Естественно, какой подводник мог отказаться от такого заманчивого шага.

На маневрирование в районе полюса отводились одни сутки. Они пришлись на 30 августа. Стали искать полынью. Нашли, попробовали всплыть, а она «ушла». Новая попытка. И опять неудача. «Командный состав собрался на совещание, — вспоминал много лет спустя участник плавания контр-адмирал И.Н. Петров, в то время заместитель начальника политотдела флотилии. — Из семи человек трое — за то, чтобы рискнуть в третий раз, трое — против. Решение за контр-адмиралом Г.Л. Неволиным». Однако риск был слишком велик: у лодок этого проекта винты расположены почти на поверхности воды. Да и «окошки», редко встречавшиеся в паковом льду, никак не подходили для могучего корпуса ракетоносца длиной 130 м.

И тут Георгий Лукич (Неволин. — В.Р.) вспомнил слова командующего Северным флотом адмирала С.М. Лобова, произнесенные им перед выходом лодки в поход: «Корабль в опасное положение не ставить». Глядя в горячие глаза офицеров, контрадмирал твердо сказал: «Мы сделали дело, и дело очень большое. По его результатам будут определять возможности нашей страны в борьбе с вероятным противником. Каждую крупицу опыта надо донести до Большой земли...» [436]

Конечно, подводники были огорчены. И все же посещение полюса им удалось отметить: в точке пересечения меридианов состоялся торжественный спуск капсулы с землей, взятой у подножия монумента боевой славы подводников-североморцев. Провели в районе полюса и праздник Нептуна. Каждый из участников похода получил памятный диплом.

Если не считать того, что атомоходу так и не удалось всплыть на полюсе, поход проходил до поры до времени без осложнений. За время плавания не было ни одного случая выхода из строя или какой-нибудь неисправности материальной части. И это на фоне многочисленных рассказов бывалых подводников-атомщиков о неполадках и происшествиях. Безусловно, это стало не только подтверждением надежности лодок этого проекта, но и свидетельствовало о высокой выучке экипажа, в том числе и личного состава электромеханической боевой части, возглавляемой инженер-капитаном 2 ранга Б.П. Харченко.

А вот штурманская боевая часть оказалась не на высоте. В результате допущенных, как установили позднее, «методических, организационных и просто арифметических ошибок» были допущены огромная невязка в координатах места и неточности в курсоуказании.

И все же штурманской «команде», находящейся на «К-411» в этом походе, удалось найти выход из создавшегося положения и обеспечить благополучное завершение плавания. Этот «печальный случай», как вспоминает контр-адмирал в отставке А.Н. Яковлев, побудил его, тогда флагманского штурмана Северного флота, совместно с флагманским штурманом 3-й флотилии атомных подводных лодок капитаном 1 ранга В.В. Владимировым, разработать дополнительные рекомендации корабельным штурманам подводных лодок и подвергнуть их экзамену «под расписку» с выставлением оценок [437] .

Но и неприятностями навигационного характера дело не ограничилось.

Уже после всплытия на чистой воде, когда необходимо было донести об этом на главный командный пункт флота, «подвел» эфир: посылаемые радиограммы до берега не доходили. Попробовали подводники связаться через ледокол — тот же результат. Магнитная буря, характерная обычно для высоких широт в зимнее время года (а было начало сентября), будто заблокировала радиоволны. «Молчание» подводников не на шутку взволновало командование флота. В район всплытия послали два самолета, через которые и удалось, наконец, установить связь. А затем случилась беда: при возвращении на свой аэродром один из самолетов разбился при посадке. «Эта трагедия, — как заключил беседу с автором командир «К-411», — наложила мрачный отпечаток на весь наш поход...»

По возвращении в базу 7 сентября началась рутинная работа по составлению отчетов о походе. Командование флотилии подготовило и представления о награждении участников похода. Однако оно так и не состоялось. Единственным, кто был отмечен, но уже позже, оказался командир подводного крейсера. Капитан 1 ранга С.Е. Соболевский получил орден Красного Знамени... по итогам учебного года за успехи в боевой и политической подготовке. А экипаж ракетоносца удостоился в 1972 году (кстати, первым в Вооруженных Силах СССР) Вымпела министра обороны за мужество и воинскую доблесть. Журнал «Морской сборник» посвятил в связи с этим на своих страницах небольшую информацию [438] , ни словом не обмолвившись о том, что ракетоносец первым из своих грозных «собратьев» побывал на полюсе.

Арктические походы атомных подводных лодок Северного флота, в том числе и к Северному полюсу, Обычно, как мы видели, продолжались не более двух недель, а время пребывания подо льдом ограничивалось 7—9 сутками. Первый длительный поход под ледяной шапкой планеты выпал на долю экипажа атомной подводной лодки «К-147» пр. 671, носившей именное название «50 лет СССР». Он состоялся в 1971 г.

Разработка пр. 671 велась в СКБ-143 под руководством главного конструктора Г.Н. Чернышева. Многоцелевые подводные лодки этого проекта принадлежали ко второму поколению атомоходов. Строились они в Ленинграде на Адмиралтейском заводе, В 1967—1974 гг. флот получит от промышленности 15 единиц [439] .