Главное сделано. Мы прорвались из осажденной крепости. С боем, с потерями, но мы это сделали. Хотя уверенности в этом оставалось мало. Слишком плотным было кольцо блокады и все чаще пропадали люди направленные на разведку возможного пути прорыва. Из шести групп направленных полковым комиссаром за эти дни не вернулся никто.

Зажав губами травинку, я вспоминал дни, проведенные в крепости, предшествующие нашему прорыву.

Последний удачный массовый прорыв из крепости был ночью с 22 на 23 июня. На Северном острове. Мы не успели связаться с защитниками Домов Начальствующего состава и договориться о совместных действиях. Ребята ударили в районе люнетов Северных ворот и прорвав оцепление, ушли из крепости. Устроили немцам такую бучу, что чуть нам обедню не испортили. Хорошо еще, что мы уже сняли передовые дозоры и дежурные расчеты. И вышли на позиции для атаки на расположение немецких пулеметчиков у Варшавского проезда. Когда те проснулись и бросились занимать свои позиции, мы их ждали и встретили огнем.

Хорошие у нас получились бесшумки. Только близлежащие от снайперов бойцы и слышали, как они работали. Прикрывая от наиболее активных немцев. С дистанции 30-100 метров работать по достаточно плотной группе немцев расположившихся на отдых с западной стороны вала было просто одно удовольствие. А представленное ими освещение помогло еще больше. А те так и не могли понять, откуда к ним летит смерть, продолжали устилать вал своими телами. И ведь никто из них не подумал броситься к паромной переправе на другой берег Буга. Нет, они стремились вперед на восток. И падали, падали, даже не открыв ответного огня поражаемые с флангов и сверху вала. Не видя и не слыша противника. Мы действовали из СВТ с глушителем, и это помогло как никогда. Перезарядка оружия была практически молниеносная. И лишь редкие задержки давали возможность немцам слегка поднять голову, чтобы в следующий момент окрасить вал своей кровью. А вскоре к избиению присоединились и группы, занявшие ДОТы, своими пулеметами причесавшие чужой берег и расположенную там зенитку.

Потом уже выяснилось немцы настолько прибурели, что даже не выставили охрану у ДОТов. И для немцев захват ДОТов прошел незаметно.

К утру весь Пограничный (Западный) остров был очищен от врага. И таким оставался до нашего прорыва. С отрядом Кижеватова объединилась группы пограничников под командованием лейтенанта Жданова, старшего лейтенанта Черного. От нас же Митрофанович потребовал вернуться в цитадель. Что мы и сделали. Увиделись мы с ним только ночью следующих суток, когда переправляли раненых с острова и боеприпасы обороняющимся. Его тяжелораненого выносили бойцы. В ночь на 25 он скончался. Остатки его отряда перешли под мое командование. Жданов же продолжил руководить обороной Пограничного острова.

Вообще потерь было много. Гибли как от артобстрелов, так и от пуль в спину. Так днем 23 июня в результате артобстрела погибла почти половина моих бойцов из числа батальона НКВД, в том числе Сарычев и Шнейдерман. Погибли и раненые, собранные с участка обороны 84 полка, в Инженерном Управлении. Тяжелый и огромный снаряд попал в здание и похоронил под развалинами около сотни бойцов. Тоже самое произошло и в барбакане Тереспольской башни. Там погибло около полусотни его защитников. Получили ранения многие из командиров и руководителей групп обороны. Так был ранен в руку полковой комиссар Фомин. Польский недобиток из тех, кто сидел в подвале Арсенала, стрелял ему в спину. Ранение получил и Саня Потапов.

23 июня обстрел начался в пять утра и продолжался весь день. Пехота в атаку не шла, закреплялась на занятых позициях. В основном немцы били по Северному и Западному островам. Около 17 часов немцы, через громкоговорители, установленные на автомашинах, стали уговаривать защитников сдаться. В основном пропаганда шла на Северный остров, но достигала ушей и в цитадели. Вскоре началась сдача части бойцов. Сдалось порядка нескольких сотен человек из числа тех, кто защищал участок от казарм 125 полка до Западного редюита. Среди них было много женщин и детей. Но сдавались не только они. Сдалось порядка трехсот человек и из подвала Арсенала. Снаряды противника уничтожили пулеметные расчеты на входах в подвал и те, кто там сидел, рванули на улицу. Бегом, преодолев плац, разбитый автопарк, Бригитский проезд по полуразрушенному мосту они переправились через Муховец и сдались немцам. Все это произошло так быстро и неожиданно, что находившиеся на позициях бойцы в Арсенале и полубашне Бригитского проезда не успели сообразить и отрыть огонь.

Я этого сам не видел. Рассказали наблюдатели из клуба - церкви. Мы в это время вместе с Фоминым и Потаповым находились у Холмских ворот. Где обсуждали возможность контратаки на Южный остров. Шансы на успех такой атаки у нас были достаточно большие. Тем более что по сообщению наблюдателей оборона немцев строилась по очаговому принципу. Так наиболее мощная группировка у них была создана напротив Холмской башни. Немцы тут разместили около роты с пулеметами и противотанковым орудием. Второй такой узел был в районе разрыва Кольцевых казарм. Напротив Белого Дворца и Инженерного замка. Здесь они закрепились на валу и простреливали часть цитадели. Но и у нас значительно прибавилось средств усиления. Были найдены несколько складов с вооружением и боеприпасами. Среди всего прочего нашлись минометы и мины к ним. А найти к ним расчеты не составило большого труда. По казармам кинули клич и вскоре наши лейтенанты - артиллеристы Петлицкий и Тимофеенко распределяли их по орудиям. Одновременно с этим произошло и распределение между ними обязанностей по руководству артиллерией цитадели. Первый возглавил южную, а второй северную артиллерийские группы. Кроме того с Тимофеенко никто не снимал вопроса руководства трофейными самоходками. Все четыре "штуга", атаковавшие нас днем 22 июня, были захвачены и перетащены в автомастерские у Трехарочного моста. Два "штуга" (один от Северных ворот, второй от Трехарочного моста) были в относительном порядке. Так небольшой шаманец потребовалось провести. Еще два пострадали значительно серьезнее - тот, что был подбит в цитадели, ремонту не подлежал, и его разбирали на запчасти. Другой подбитый у Северных ворот тоже был далек от идеала. Граната попала в открытый люк и взорвалась в боевом отделении. Но Виталий с танкистами сделали все чтобы привести его в порядок . Что кстати и сделали к дню нашего прорыва.

Шансы на ночную атаку Южного острова были очень высоки. А тут новости по поводу сдачи в плен. Фактически немцы приблизились к Трехарочному мосту вплотную. Единственной не взятой ими точкой на Северном острове остался Восточный редюит. А вот у нас с ним связи не было. Пришлось все планы переигрывать.

Атаку на Южный остров отложили, ограничившись только артиллерийским и минометным обстрелом. Петлицкий со своими подчиненными устроили немцам там веселую жизнь. Закидывая обнаруженные позиции минами и снарядами, благо прятать орудия было где. Так одним из первых приятных моментов было уничтожение расчета противотанкового орудия напротив Холмских ворот, постоянно обстреливавшего прямой наводкой расположение 84 полка. Пусть немцы достаточно быстро сменили расчет, но теперь их действия не оставались безнаказанными.

Вечером немцы отвели свих солдат к главному валу. Ночь на 24 прошла в относительном спокойствии. Враг, опасаясь прорывов с нашей стороны, постоянно вел беспокоящий артогонь и пускал в небо осветительные ракеты, обстреливая из пулеметов кажущиеся им подозрительными объекты. Успокоились они только с рассветом.

Наши бойцы активных действий не предпринимали. Внутри цитадели шла смена подразделений на боевых участках, пополнялся боекомплект, и укреплялась оборона. Только группы разведчиков и саперов переправившись через Муховец, действовали на Северном острове. Разведчики пытались установить связь с группами бойцов и согласовать дальнейшие действия. Саперы из артиллерийских снарядов (а чего их жалеть) ставили минные поля на путях возможного движения врага. Как и что делать подсказал я. Буры и гвозди нашлись на складе. А герои среди наших людей были всегда.