Шрифт:
– Затем, чтобы впредь такие безобразия не повторялись.
– Пускай не рисует, не будет и повторений, – ответствовал Лесь, ощущая полную правоту.
– Вязников, конечно, тоже виноват, – вмешалась Оксана Тарасовна. – Однако начал ты! Зачем выяснять отношения кулаками?
Лесь посопел опять и разъяснил:
– Я, собственно, головой…
– Головой ты ему попал в корпус, – уточнил Виктор Максимович. – А синяк под его глазом – несомненный след кулака.
– Да? – с интересом откликнулся Лесь. – А где он?
– Я же говорю: под глазом.
– Вязников где? Отчего со мной с одним разбираются?
– А оттого, голубчик, что твой… соперник направлен стирать со стены свое художество, – сообщила Нина Владимировна. – Не волнуйся, отвечать будете оба по справедливости.
– Это совершенно бессмысленно, – сказал Лесь с некоторым сочувствием к Вязникову. – Уголь от белой стенки не оттереть, придется закрашивать.
– С этим мы разберемся, – добавила строгости директорша. – Ты лучше скажи: с тобойчто делать?
– Что хотите, – откликнулся Лесь со спокойствием плененного героя, который успел совершить задуманный подвиг.
– Чего уж тут делать-то, – заметил Виктор Максимович. – И так собственным носом поплатился человек. Можно сказать, искупил кровью.
«Музыкантша» и «художница» хихикнули и опасливо глянули на директоршу. Будто школьницы. Оксана Тарасовна (тоже еще молодая, но более опытная) сказала опять со стоном:
– Но как он будет сидеть на открытом уроке? Там мои коллеги из пединститута, речь пойдет об эстетическом воспитании, а он в таком виде…
Лесь опасливо тронул нос:
– Очень распух?
– В порядке твой нос! Но рубашка!
Лесь вспомнил, глянул себе на грудь. Мамочка! Десяток бурых пятен.
– Да-а… – тихонько вздохнул он.
– Вот тебе и да! Марш домой и переоденься. На этот урок не попадешь, но хотя бы придешь на пятый, на музыку.
Лесь бросил взгляд на «музыкантшу»:
– Я, наверно, не успею.
– Значит, будешь прогуливать да завтра. По собственной вине, – сообщила Оксана Тарасовна.
– А завтра воскресенье.
– Ты надо мной издеваешься, да?
– Отнюдь, – сказал Лесь.
– Брысь отсюда, – печально велела Оксана Тарасовна.
– Виктор Максимович, платок я выстираю и в понедельник принесу, – с достоинством проговорил Лесь.
– Буду весьма признателен.
– До свидания. – И, трогая нос, Лесь покинул учительскую.
– Вот сокровище растет, – сказала ему вслед утомленная педагогическими заботами Нина Владимировна. – Господи, скоро ли на пенсию?
– Он знаете на кого похож? – весело вмешалась «музыкантша». – На маленького бродягу-скрипача из фильма «Солнце Неаполя». Есть там такой персонаж, дитя итальянских улиц.
– Не итальянских улиц, а здешней окраины, – проворчала Нина Владимировна. – И не скрипач, а хулиган. Сорванец из Французской слободки…
– Ну, не скажите, – возразил Виктор Максимович. – Иногда сквозь сорванца проглядывает этакий… лицеист. Возьмите его эти «отчего» вместо «почему» или «отнюдь» и так далее… Кстати, дед его был знаменитый местный краевед и умелец, очень образованный человек…
– Все они образованные, – не сдалась директор, – только сладу нет. Этот Вязников – вообще профессорский сын, а что себе позволяет! Зачем он изводит Носова? Бессовестный…
– Совершенно бессовестный, – грустно согласилась Оксана Тарасовна. – Зарезал меня без ножа. Его ведь теперь тоже нельзя на урок пускать с таким синячищем! А я так на этого Вязникова надеялась. Он и отвечает всегда прекрасно, и один из всех с бабочкой пришел… Ой, Нина Владимировна, я побежала, гости уже в классе, наверное…
– Ни пуха ни пера… Знаю, знаю, куда идти… А с этим Носовым вы все-таки еще побеседуйте после пятого урока.
– Думаете, он сегодня вернется в школу? Наверняка усвистал на берег и будет купаться до обеда. Смывать горести и заботы. Ох, до чего я ему завидую…
Лейденская банка
Оксана Тарасовна была, конечно, права, домой Лесь не пошел. Он заскочил в класс, ухватил ранец и отправился к морю. Неожиданный подарок судьбы – два часа свободы – очень улучшили его настроение.