– Я понял это, когда взглянул на нашу дочь, я понимаю это сейчас, когда смотрю на тебя!

Она ничего не ответила, вновь отвернулась к окну и до дома мы больше не произнесли ни звука. Когда мы вошли в дом, было уже около трех ночи, но никто не спал - все ждали нас. Я вновь был в ступоре, но Анна, кажется, соображала лучше меня, потому что как только к ней подскочила наша экономка, она тут же распорядилась:

– Приготовьте мне голубую спальню и чай с молоком, пока я принимаю душ.

С этими словами она поднялась наверх, все были в недоумении и шоке, я и сам ничего не понимал. Да и могло ли быть иначе?! Полчаса назад это был невменяемый человек, невменяемый на протяжении месяца, все были готовы опекать ее и оберегать, никто не ждал, что она просто войдет, как будто ничего не произошло и отдаст распоряжения. Я должен был радоваться, что она старается не впадать в отчаяние, но я не мог обманывать себя, ибо это все игра, сейчас она окажется у себя в комнате и только Богу известно, что там будет с ней твориться. Я понимал, что мне предстоит быть бдительным и быть постоянно начеку, потому что сейчас она слабее и беспомощнее ребенка, как бы не храбрилась.

– Маркус, что произошло ?
– спросила Маргарита Петровна.

– Срыв, если это можно так назвать.
– ответил я, направляясь к себе в комнату. Меня коробило, что Анна выбрала себе отдельную спальню, но я понимал, ей нужно личное пространство, впрочем, как и мне. Спальня – это единственное место, где я мог хоть ненадолго, но дать себе слабину, а делать этого при Эни, я ни в коем случае не собираюсь, как бы не было трудно плыть против течения собственной крови.

– Маркус, а как же Диана, она разве не собирается..-Маргарита была растерянна.

– Я не знаю, –устало ответил я, потому что этот вопрос мучил меня самого, я даже не предполагал, что Анна проигнорирует нашу девочку. Просто, как будто той не существует в помине, такое можно было ожидать от кого угодно, но не от Эни, не от нее. Эни, она прежде всего мать, а уж потом все остальное, я не понимал, что это все значит и меня пугала данная неизвестность.

Маргарита по-прежнему шла за мной, только войдя к себе в спальню, я понял, что она еще рядом.

– Ложитесь спать, думаю, завтра станет все ясно.

– Я уложила Диану, она долго плакала, привыкла к тебе очень.

Я кивнул, но женщина не спешила уходить, она была очень измотана, я очень уважал Маргариту и был благодарен ей за ненавязчивую помощь и поддержку, но сейчас она меня напрягала, я хотел побыть один.

– Что-то еще ?
– нетерпеливо спросил я.

– Завтра поминальный день, прошло уже сорок дней. – тихо напомнила она мне. Я тяжело выдохнул. Я совсем забыл об этом, мне хотелось разнести все к чертям, я так устал. Я был похож на взмыленную лошадь. Поминки были для меня еще одним серьезным испытанием, очередной головной болью, от которой я готов взорваться. Я не знал, где взять сил, чтобы пережить этот день, пережить все это.

– Я с утра займусь организацией.

– Я уже заказала панихиду в церкви, также позвонила священнику, он прочитает молитвы за обедом. Осталось только организовать обед, думаю, будет много людей.

– Спасибо, я распоряжусь насчет обеда.

– Хорошо. Спокойной ночи, Маркус. Отдохни, тебе нужно хоть немного перевести дух, слишком много навалилось.

– Да.

Она вышла, а я следом за ней. Я пошел к Анне, на душе было слишком не спокойно, чтобы лечь спать.

– Я думаю, сейчас не время.-услышал я голос Маргариты, когда я остановился возле голубой спальни. Женщина стояла на пороге своей комнаты в паре метров от меня.

– Я не могу не проверить.

Она лишь кивнула и скрылась за дверьми. А я все никак не мог набраться духу и открыть эту чертову дверь. Дьявол, как же все это сложно! Когда я все же вошел, комната была пуста. Анна принимала душ. Я уже хотел уйти, но потом услышал звук, напоминающий плач. Я прислушался и понял, что Анна рыдает, надо было конечно оставить ее одну, но я не мог, не знаю, какой черт меня крутанул, но что-то подстегнуло, и я вошел в ванную. Теперь я отчетливо слышал плач, меня вновь передернуло. Все-таки женские слезы - это мужское проклятие. Я открыл душевую кабину и увидел Эни на полу, уткнувшуюся в колени, ее плечи тряслись, вся она съежилась в комок и ничего не замечала вокруг, пока я не подхватил ее за руки.