– Она тебе нравится, Маркус, и ты ей тоже.
– безапелляционно заявила моя жена. И вот что я должен на это ответить? Ведь это правда, но совсем не в том ключе, о котором думает Анна.

– С чего ты взяла?!

– Я не слепая, Маркус! –оборвала она меня. Мое терпение было на исходе, но я старался сохранять спокойствие.

– Сколько ты выпила, чем еще накачалась? Кокаином, героином, чем?

– И это твой ответ?

– Меня лишь интересует ответ на мой вопрос. А насчет журналистки скажу лишь, что поскольку ты не можешь объективно оценивать ситуацию, то не вижу смысла говорить об этом.

– Ты сейчас издеваешься, Маркус? Да будь я трезвая, я бы тебе посерьезней разговор устроила.

– Ты становишься невыносимой, Эни, и мне невыносимо наблюдать за тобой, мне невыносимо любить в тебе то, что в других я ненавижу.-тихо признался я, мне было плохо, я хотел достучаться до нее, хотел, чтобы она хотя бы кивнула в знак того, что "Да, Маркус, я понимаю, что гублю себя и это неправильно". Но она вновь проигнорировала мои слова и сказала:

– Итак, по три часа в день на протяжении вот уже месяца ты с ней.

Я с силой сжал нож, которым резал помидор.

– И что такого по-твоему я с ней делаю? Ну хочешь, проверь мой телефон, почту, кредитки, да что хочешь. –перешел я на повышенный тон и с раздражением вылил яйца в сковороду. На кухню вошел наш повар и изумленно покосился на нас.

– Доброй ночи, мистер и миссис Беркет, вам нужна помощь? –спросил он взволновано.

– Нет, спасибо, мы справимся! –ответил я, а когда он вышел, тут же перевел взгляд на жену.

– Она уже говорила тебе, что ты ей нравишься или вы еще на стадии горячих взглядов?

Как ни странно, но меня эта трактовка позабавила.

– Не знаю, мне это не интересно.
– оборвал я, а после добавил, -а тебе не кажется, что после сегодняшнего вечера, у меня тоже к тебе есть масса претензий?

Анна улыбнулась, а потом и вовсе начала смеяться.

– Разве я давала тебе повод, хоть раз думать, что могу изменить? Тебе Маркус не приходилось стоять и смотреть, как я визжу под кем-то, поэтому …мне не кажется!

Грубо, метко - точно в цель! У меня было желание, поаплодировать ей, как быстро мы учимся делать больно и, практически у каждого, это получается виртуозно. Вообще, сломать можно почти кого угодно, было бы желание. Но вот привести сломленного человека в порядок – тяжкий труд. Поэтому я молчу, киваю и молчу. Ничего, пусть выговорится, ей это нужно, а я проглочу, пусть и встрянет в горле, но проглочу. После всего ,что я сделал это мой не то чтобы долг, но это было бы правильно. Да и разве мне есть, что возразить?!

– Я не сделал ничего плохого, Эни, а ты пытаешься осложнить нашу и без того нелегкую жизнь. – устало признался я.

– Сколько еще ей понадобится времени, чтобы закончить книгу?
– вновь проигнорировала она меня. Я втянул в себя как можно больше воздуха и как можно спокойнее ответил:

– Я думаю, что еще пара встреч, а там она задаст вопросы моим родственникам, после покажет свои наброски и приступит к написанию.

Анна посмотрела на меня таким взглядом, словно собиралась убить.

– Что?! –воскликнул я.

– Ничего! –пожала она плечами.-У тебя глазунья подгорает.

Я стал суетиться вокруг нашего ужина, а точнее уже завтрака, а Анна продолжила в том же духе.

– Я все понимаю, Маркус, она привлекательна, молода, плюс наши проблемы, горе и … конечно же, желание новизны…

– Если ты все так понимаешь, то в чем, мать твою, я виноват? –вскричал я, больше не в силах сдерживаться. Эти необоснованные нападки высасывали из меня последние силы и терпение.

– В том, что ты так усердно пытаешься скрыть это! –закончила она.

Боже! Я изумленно взирал на нее, потому что, да, в какой-то степени она была права, но Ким Войт была не превалирующим желанием. И все мои симпатии к ней были где-то очень глубоко и совершенно никак не влияли на меня, и не стояли передо мной выбором. И все же они были. Видимо, мои мысли отразились у меня на лице, потому что Анна горько усмехнулась, слезла со стула и направилась к двери.