Когда она пришла в третий раз, к ней подошла Венда Ларсндот и попросила помощи.

— Иглз просто влюбился в идею массового производства. Я вот пытаюсь посмотреть, что говорит по этому поводу «Внеполосный». Там вагоны информации про швейные машины с числовым программным управлением, а мне нужно что-то попроще и не такое высокотехнологичное.

Равна устроила Венде экскурсию по гибридным инструментам планирования, которые надстроила над архивами корабля. Именно это она навязывала Детям годами, хотя это было ужасно нудно — по крайней мере для вкусов страумеров. В таких поисках попадались миллионы тупиков, и «Внеполосный» не мог их все отсечь. Но этупроблему решить можно было легко! В бешеной гонке на опережение с Погибелью Равна решила пропустить этап механической автоматизации. Оказалось, что большинство дотехнических цивилизаций изобретали механические считыватели для приспособлений, повторяющих узор. Тогда для решения проблемы Венды нужно было только найти приспособление, которое можно будет легко состыковать с имеющимися ткацкими станками. Равне достаточно было только верно определить ограничения, накладываемые миром Стальных Когтей, и решение много времени не заняло. Корабль откопал некую расу насекомых, изобретших механизм для управления точным подобием местных ткацких станков.

— Ух ты! — сказала Венда, глядя на узоры первого прохода. — Так нам достаточно будет нанять хорошего художника — и выдавать тысячечасовые куртки меньше чем за день!

Равна улыбнулась, глядя на нее.

— Все равно может не получиться. Тут куча мелких движущихся деталей, а наши ткацкие фабрики не совсем такие, как эта. «Внеполосный» не очень умеет координировать мелочи. — Она показала на флаги неопределенности конструкции, подвешенные над шестернями и кулачками. — Может, придется просить Тщательника сделать станок специально для этого.

— Ничего, мы заставим его работать.

Венда уже погрузилась в рассмотрение вариантов и списков деталей. И как-то стала снова выглядеть на двадцать лет.

Равна оторвалась от работы и заметила, что Эдви Верринг и несколько ребятишек еще моложе столпились рядом. Эдви неуверенно ей улыбнулся:

— Слушай, Равна, тут у нас в игре что-то непонятное…

Уже очень давно у нее не было времени на такое. А помогать ребятам разбираться с играми было весело. Той неумолимости, что есть в реальной жизни, в играх не было, не нужно было везение, как для работы с Вендой. Если что-то не так, можно просто отступить и чуть подрегулировать параметры игры. Иногда библиотекари — даже с ограниченным правом доступа — обладают силой богов.

— Равна?

Взрослый голос вернул ее из глубин игрового самолета Эдви Верринга.

Она подняла глаза — рядом стоял Били Ингва. Сколько же я времени уже играю?

Венда тоже была здесь, работая над своим устройством для ткацкого станка.

— Извини, что беспокою, но…

Тут она увидела разные флажки сообщений.

— Ой, не заметила…

— Ничего страшного. Просто Невил просил передать — он рад был бы с тобой поболтать, если ты сможешь оторваться от этих важных дел.

Он улыбнулся, глядя на Венду и на геймеров.

Примерно половину Нового зала разгородили на кабинеты. Ингва провел Равну по узким коридорам — конструкция из местных бревен и легкой пластиковой обшивки, которую «Внеполосный» все еще умел экструдировать.

Равна несколько отстала от Били, чувствуя, как через оцепенение прорывается ярость. Рано или поздно им с Невилом предстоит разговор, но она не могла себе представить, как он посмотрит ей в глаза, что сможет сказать…

Равна остановилась, и Били оглянулся на нее:

— Равна, еще чуть дальше.

…так почему же именно мне так трудно думать об этой встрече?

Равна помолчала, кивнула и пошла дальше. Конечно, кабинет Невила был сразу за углом. Он ничем не отличался от Других, если не считать того, что функция отображения показывала его имя деловым шрифтом по-самнорски.

У себя в кабинете Невил Сторхерте оказался все тем же — таким же красивым и спокойным, как всегда. Он сидел перед простым рабочим столом, окруженным простыми серыми стенами.

— Заходи, заходи! — сказал он, показывая Равне на один из пустых стульев рядом со столом. Обернулся к Били: — Это займет минут десять. Можешь тогда вернуться?

— Конечно.

Били вышел.

Впервые с Того Дня Невил и Равна оказались наедине лицом к лицу. Равна сложила руки на груди и посмотрела на Невила долгим взглядом. Но слова не приходили.

Невил кротко смотрел в ответ и через несколько секунд приподнял бровь.

— Значит, ты ждешь объяснения? Извинения?

— Прежде всего правды.

Но она не могла справиться с волнением, и голос был сдавленный.

— Хорошо, правды. — Невил на секунду отвернулся. — Правда в том, что ты сама это на себя навлекла, Равна. В первые годы ты сотворила неимоверное добро. Ты до сих пор самый важный человек в этом мире. Вот почему тебе так долго предоставляли свободу рук — из-за того, что каждый, кто умеет думать, понимает, в каком мы у тебя долгу. Именно поэтому твои… странности привели к такой… такой трагедии.