Шейла покачала головой:

– Нет, я не могу.

Джейнс окинул ее долгим взглядом и, не проронив ни слова, направился к дверям.

– Куда вы?

– Я не знаю, – ответил он глухим голосом. – Мне нужно подумать.

– Но ведь я полагала, что вы останетесь у меня к ужину…

– Я не знаю, – повторил он. – Я не могу сейчас никого видеть. Мне необходимо побыть несколько минут наедине с собой. Быть может, я вернусь.

Шейла бросилась к нему и схватила его за руку:

– Аллан, мне так больно… Я так несчастна…

Он обнял ее:

– Я знаю, что вы любите меня. Я буду бороться за вас. – Взгляд его упал на приколотые к платью орхидеи. – И не отдам вас никому.

С этими словами он выбежал из комнаты. Шейла опустилась в кресло. Она чувствовала себя совершенно разбитой и глубоко несчастной. На сей раз это была не игра! Через несколько мгновений она снова овладела собой и взглянула на часы: три четверти восьмого. Она встала и поспешно направилась на террасу. Луна еще не взошла, сад и пляж были погружены во мрак. Издали доносились радостные возгласы Джулии и Джима, бросавшихся навстречу волнам. Шейла вышла в сад…

Аллан Джейнс быстрыми шагами шел по направлению к «Гранд-отелю». Лицо его было мрачно. Не прошло и пяти минут, как он уже очутился в вестибюле отеля, прошел мимо любезно расплывшегося в улыбке швейцара, мимо стенда, возле которого он еще недавно покупал цветы, ныне забытые на столе Шейлы, и направился к лестнице.

Вестибюль отеля был великолепен. Огромные сводчатые окна казались декоративными панно, на которых красовалась тропическая зелень. Но Аллан не замечал в эти мгновения окружающей его красоты. Большинство гостей обедало в этот час, и поэтому вестибюль был почти пуст. В одном из углов он увидел человека, которого искал: этот человек о чем-то беседовал с пожилой супружеской парой, по-видимому туристами. Аллан Джейнс направился к нему.

– Встаньте! – хрипло приказал он.

Тарневеро равнодушно поднял глаза на Аллана.

– Вы могли бы говорить немного вежливее, – спокойно сказал он, – мы с вами едва знакомы.

– Встаньте и ступайте за мной. Мне нужно побеседовать с вами.

Прорицатель внимательно оглядел стоящую перед ним атлетическую фигуру, бросил несколько слов пожилой чете и последовал за Алланом.

– Что все это значит? – заговорил он.

Они остановились в дверях. За ними виднелся залитый лунным светом сад, похожий на неправдоподобную экзотическую декорацию. Но сцена была пуста – драма разыгрывалась не в саду, а в вестибюле.

– Я требую объяснений, – вырвалось у Джейнса.

– Каких объяснений? В чем?

– Я позволил себе просить руки миссис Шейлы Фен. У меня были основания предполагать, что она примет мое предложение. Сегодня она обратилась к вам за советом, несмотря на то что вы никакого отношения ко всему этому не имеете. И вы посоветовали ей ответить мне отказом.

Тарневеро пожал плечами:

– Я никогда не беседую с посторонними людьми на темы, затрагивающие то, что происходит у меня на приеме.

– Вам все же придется говорить со мной, и я прошу вас свыкнуться с этой мыслью.

– Я говорю своим клиентам только то, что вижу в хрустале…

– Глупости, – воскликнул Джейнс. – Вы говорите то, что вам вздумается. По какой причине вы отсоветовали миссис Шейле выйти за меня замуж? Уж не влюблены ли вы в нее?

Прорицатель улыбнулся:

– Мисс Фен, несомненно, обворожительна…

– В вашем подтверждении это обстоятельство не нуждается.

– Несомненно, обворожительна, – повторил Тарневеро, – но мне никогда не пришло бы в голову позволить себе роскошь питать какие-либо чувства по отношению к своей клиентке. Мой совет был вызван исключительно тем, что я не смог усмотреть в вашем браке никаких предпосылок для того, чтобы он был счастлив.

В голосе его внезапно зазвучали серьезные нотки:

– Не знаю, поверите вы мне или нет, но этим советом я оказал вам сегодня услугу.

– В самом деле?! – иронично воскликнул Аллан. – Но я не нуждаюсь в услугах шарлатана и обманщика.

Лицо Тарневеро залила густая краска.

– Я полагаю, что не имеет смысла продолжать беседу, – коротко бросил он, но Джейнс схватил его за руку.

– Вам все же придется продолжить ее. Вы немедленно же отправитесь к миссис Фен, признаетесь, что вы мошенник, и откажетесь от сказанных ей сегодня утром слов.

Тарневеро отбросил руку Аллана:

– А что, если я этого не сделаю?

– Тогда я так разделаюсь с вами, что вы долго будете помнить об этом.

– Я отказываюсь.

Джейнс занес руку, но внезапно его кто-то обхватил сзади. Он круто повернулся: перед ним стоял Вал Мартино… Рядом с режиссером высился безукоризненно одетый улыбающийся ван Горн.

– Это вы оставьте, дружище, – как ни в чем не бывало произнес режиссер. – Довольно таких историй случается в фильмах. Право, для нас подобные трюки больше не годятся, право, не годятся.