Вот и Тирк, наткнувшись на тонкую полоску стали, вздрогнул, громко вскрикнул от боли и осел мешком на землю. В глазах еще теплился огонек жизни, когда он выпустил из ладоней оружие и растянулся на земле. Впрочем, через несколько секунд веки сомкнулись, чтобы навсегда скрыть от глаз свет живого мира.

Как только это случилось, я ощутил, что и сам могу растянуться рядом со своим противником. Ноги меня почти не держали, тело била едва заметная дрожь, во рту накопилась кислая слюна… Вся злость сошла, как будто ее и не было. Мой первый убитый в этой, да и в прошлой жизни. Первый убитый человек. Сраженных гоблинов я не относил к разумным существам. То ли их внешний вид не вызывал ничего похожего на жалость или сочувствие, то ли победа в серьезном бою накладывает свой отпечаток. В общем, я чуть не вывернул свой желудок перед окружающими зрителями. Пожалуй, успей я его наполнить, то конфуза избежать не удалось бы.

Пока я боролся со своим организмом, стараясь выглядеть бодренько, как и полагается победителю, к телу соперника метнулись сразу несколько фигур. Там были оба секунданта, один тощий мужичок с кожаным саквояжем и женщина. Не самая красивая на лицо, и фигура больше на любителя кустодиевских прелестниц. Судя по воплю, который она издала, увидев бездыханное тело, женщина приходилась Тирку женой или хорошей подругой.

— Мертв, — констатировал человек с саквояжем. — Мне жаль.

И непонятно было, кому он выражает свое сожаление. Мне было абсолютно все равно, почти всем зрителям тоже, а женщина его не слушала. А вот оба секунданта выглядели несколько растерянно, особенно трактирщик. Глядя, как женщина гладит Тирка, нежно касаясь кончиками пальцев его лица и рук, оба мужчины мялись рядом и растерянно переглядывались. Потом аптекарь подошел ко мне и произнес:

— Господин Славар, вам придется в стражу идти. Убийство, пусть и на дуэли, так просто с рук не спустят. Особенно чужаку.

— К господину Главу? — хмуро поинтересовался я. — Или кто-то другой занимается подобными делами?

— Вы знаете начальника стражи?

— Встречался на днях, — хмыкнул я. — Так, значит, к нему?

— Да.

Сказать, что орк был счастлив лицезреть мою физиономию во время рассказа о дуэли и ее трагическом окончании, значит просто промолчать. После того как аптекарь, который взял на себя роль рассказчика, замолчал, Глав орал минут двадцать. При этом он поминал «добрым» словом игроков в фаас, их родственников и матерей, прошелся по дуэлянтам, выразил свое отношение к дворянам. Потом просто сказал, обращаясь к трактирщику и аптекарю:

— Пошли отсюда.

Те выскочили из кабинета начальника стражи с такой прытью, словно всю жизнь занимались бегом с препятствиями и спринтом только ради этого момента. Когда за секундантами закрылась дверь, орк повернулся в мою сторону и с минуту буравил взглядом. Все это время я тихонько стоял в уголке и изображал совершенно постороннего зрителя.

— Что ты скажешь? — нарушил молчание Глав, когда убедился, что игра «в гляделки» может продолжаться до бесконечности и с нулевым счетом.

— Все так и было, как сказали ушедшие граждане. Только они забыли упомянуть о малюсеньком факторе.

— О каком же? Тирка заколол не ты, а твой двойник, или постарались темные эльфы?

— Нет, — мотнул я головой, — не это. Просто на протяжении всей схватки мой соперник желал только одного — прикончить меня. Ни о каком условии вести бой до ранения он не думал. А я посчитал, что не могу себе позволить умереть, чтобы сделать приятное своему противнику. Но и оставлять такого мстительного человека живым и потом ожидать выстрела в грудь ночью из-за угла или заточки в спину не хотелось.

— Хм… знаешь, насчет мстительности Тирка ты прав. Но ошибаешься, если посчитаешь, что неприятности с его смертью для тебя лично исчезли. У него хватает друзей и родных, которые попробуют поквитаться. И выберут, — тут Глав хмыкнул, — нож или пулю в спину в самый неожиданный для тебя момент.

— И что делать?

— Да ничего, — резко и неожиданно после более-менее спокойной речи рыкнул орк. Потом чуть успокоился и продолжил: — Для начала тебе надо скрыться из города на недельку и переждать. А еще лучше вернуться к своим родным.

— Лучше воспользуюсь первым вариантом, — сообщил я орку о своем решении. — Не для того я летел на край мира, чтобы при первой опасности возвращаться обратно в столицу. Подумаешь, всякое отребье на меня злость затаило.

Сообщать начальнику полиции, что в столице меня ждут гораздо более опасные кровники, я благоразумно не стал. Мало ли что он там подумает. Так еще с легкостью в отъявленные рецидивисты запишет.

— Зря, — покачал головою Глав, — зря. Это отребье благородством не страдает и посылать вызовы на дуэль не станет. Ладно, это твое решение.

Начальник стражи на несколько минут замолчал, погрузившись в свои размышления. Когда молчание подзатянулось, я решил поинтересоваться:

— Господин Глав, раз все решилось, то я могу идти?

— Куда это ты собрался? — удивился тот.

— Как куда? — тут уже я сам не смог скрыть изумления. — Домой. Вернее, постараюсь снять себе какую-нибудь комнатку или номер в гостинице. Пару дней проживу, а там и корабль приведут в порядок.

— В номерах тебе делать нечего, — отрезал Глав. — Не хватало еще, чтобы служанка наутро нашла тебя с перерезанным горлом…