– Да что рассказывать, - начал папа. – Пришел, мы поговорили, - и он потянулся за эклером.

– Ну? А дальше? Тебе приняли на работу? – нетерпеливо спросила я, попивая воду. Но проследив за папиной рукой, я тут же поставила воду обратно и принялась лопать сладкое. Очень люблю всякие тортики, пирожные, слов просто нет как! А уж когда их готовит папа, так вообще пальчики оближешь..

– Приняли, конечно, - мягко рассмеялся папа. Я радостно взвизгнула и принялась обнимать папу. Настроение поднималось все выше и выше. – Тише, тише, слоник, не опрокинь чашку, - засмеялся папа.

Лена сидела и с умилением смотрела на нас. А в ее глазах я видела столько тоски. Девушке не хватало всего этого. Настоящей семьи, которая вот так бы радовалась ее удачам и поддерживала при неудачах. Но у тети были мы.

– Лен, а у тебя как прошел день? – искренне поинтересовалась я, садясь на место и продолжая уплетать сладкое. Мне действительно было интересно.

И девушка принялась рассказывать нам про свой рабочий день. Рассказала про неугомонного больного, которого не могла успокоить долгое время. В общем, мы шутили и смеялись весь вечер, пока у меня не начали слипаться глаза.

– Извините, но я пойду, - зевая, сказала я. – Спать очень хочется. Так что спокойной ночи, - поцеловала я папу и также потянулась к тете. Сначала Лена немного удивилась, но потом послушно подставила щеку, чмокнув меня в ответ. Мы друг другу улыбнулись и я ушла спать.

Как же хорошо не волноваться ни о чем. Не задумываться ни о каких проблемах. Не вспоминать людей, которые тебя предали. Просто прелесть.

Это были мои последние мысли, после которых я сразу же окунулась в царство Морфея.

Глава 3

Что я могу сказать? Жизнь начала налаживаться. Постепенно я стала забывать предательство дорогих мне людей, но бдительности не теряла. Теперь я всегда была начеку и защищала свои чувства от других. Мы прожили здесь уже почти два месяца, и за все это время я постепенно пришла в себя. Теперь имя Дима не вызывало у меня слезного потока. Он звонил мне. Ну, так, если вам будет это интересно. Просил прощения, но я не прощу такое никогда. Он не просто изменил мне, он разрушил мою семью. Весь мой мир. Я действительно почувствовала, что моя жизнь разделилась на ”до” и ”после”. И я очень хотела бы забыть все что было “до”, и жить будущим.

– Привет пап, – проходя на кухню, я поцеловала его в щеку. Он сидел за столом и пил кофе.

– Привет, Лисенок, – я открыла холодильник, и налила себе в стакан апельсинового сока. Достав мои любимые корзиночки с повидлом, я уселась рядом с папой. Он что-то читал в газете, иногда отпивая напиток.

– А где Лена?

– Лисенок, ты видела который час?
– я перевела свой взгляд на часы. Что? Без пяти одиннадцать? Так, я слишком избаловала себя. Зря вчера просидела за книжкой до глубокой ночи.

– Значит, она уже на работе? – папа кивает головой.
– А ты почему дома? – доедая пирожное, интересуюсь я.

– У меня сегодня смена с часу до десяти. Тебе не кажется, что стоило бы подготовится к школе? Ну скажем, ложиться раньше? – я с прищуром смотрю на него, и улыбаюсь.

– Все в порядке пап. Я все успею, и ко всему подготовлюсь.

– Нам еще учебники забрать нужно, и купить все канцтовары, – я тяжело вздохнула.

– Хорошо, завтра тебя устроит? – папа улыбнулся, и отпил свой кофе.

– Алиса, это не меня должно что-то устроить, а тебя. Я не хочу давить на тебя.

– Ты и не давишь пап, все хорошо. Ты не подвезешь меня до города?

– Хорошо, иди собирайся, – я вымыла стакан и направилась в душ.

Стоя под теплыми струями, я задумалась о том, что стала немого замкнутой. Все лето я провела в одиночестве, даже не общаясь ни с кем из своей прошлой жизни. Как это ни странно, я начала скучать по Инге. Какие бы гадости она не сделала, она всегда останется тем человеком, который подарил мне жизнь. А убить в ребенке любовь к матери не сможет ни одна сила. Это не значит, что я принимаю ее поступок или прощаю ее, просто порой не хватает ее тепла заботы, хоть я и осознаю, что прежних отношений между нами уже не будет.

Приведя себя в божеский вид, я надело летнее платье чуть выше колена, без рукавов и лямок. Надев босоножки на плоской подошве, вышла в коридор, не забыв захватить сумочку и телефон. Папа как раз обувается.

– Где тебя высадить? – спрашивает он, когда я проверяю на месте ли ключи.

– В центральном парке, – мы выходим на лестничную площадку, и застаем довольно интересную картину: наша соседка, она же Аня, в одном халате, ну очень выше колена, дергает за ручку своей двери. Папа демонстративно кашляет и женщина мигом оборачивается.