, лошадь здесь олицетворяет Вселенную, как в других культурах бык:

Все, что он произвел, он решил пожрать. Поистине, он поедает все, поэтому природа смерти — адити. Кто знает природу смерти — адити, тот становится поедателем всего, что существует, и все становится его пищей. [46]

; что более поздняя эпоха, правильно интерпретировав старый символизм, одухотворила или «внутренне усвоила» благодаря действиям поедания, переваривания и усваения мир теперь выступает как средство для того, чтобы добывать и обретать власть над ним. "Знать сущность адити"означало пережить опыт бесконечного бытия творца, который "поедает» созданный им мир Таким образом на примитивном уровне сознательное понимание называется поеданием. Когда мы говорим о сознательном разуме, мы подразумеваем только то что заключает в себе символ поедания и переваривания.

[47]

При желании можно привести еще множество таких примеров из египетской и индийской мифологии, так как подобный элементарный пищевой символизм является архетипическим. Где бы ни появлялись напитки, фрукты, травы и т. д. как средство выражения жизни и бессмертия, включая "хлеб" и "воду" жизни, причащение и любую форму культа еды, вплоть до нашего времени, мы наблюдаем этот древний способ выражения. Материализация психических сущностей, когда сущности, которые мы будем называть "психическими", такие как жизнь, бессмертие и смерть — обретают в мифе и обряде материальную форму и появляются как вода, хлеб, фрукты и т. д., характерна для примитивного разума. Как мы говорим, внутреннее проецируется наружу. В действительности происходит "психизация" объекта: вес, что находится вне нас, воспринимается символически, как наделенное сущностью, которую мы соотносим с психикой чем-то психическим или духовным. Затем этот материальный объект, находящийся вовне, "ассимилируется", т.е. поедается. Осознанное понимание "разыгрывается" в элементарной схеме пищеварительной ассимиляции, и ритуальное действие конкретного поедания является первой формой ассимиляции, известной человеку. Над всей этой целостной сферой символизма возвышается материнский уроборос в аспекте мать-дитя, где потребность — есть голод, а удовлетворение означает насыщение.

Тело и его "аутоэротическос-нарциссическое" ощущение самого себя - мы будем рассматривать это понятие позднее - является замкнутым уроборическим циклом. B этой прегенитальной стадии самоудовлетворение является не мастурбацией, а удовлетворением от питания, и сменяет его палец, который сосет младенец [47a]

. "Получить" значит "съесть", а не "быть оплодотворенным", "произвести", "выразить" означает "извергнуть", "выплюнуть", "выделить с мочой", позднее — "высказать" — но не "родить" или "зачать". Мастурбационная стадия уроборического творения, напротив, имеет генитальный характер и предшествует половой стадии Прародителей Мира, которая является стадией размножения и двойственности, и обоим этим стадиям предшествует стадия пищевого уробороса. Все вышеупомянутые функции организма символизируют что-то, что одновременно является и психическим процессом. Обряды каннибализма, заупокойный пир, поедание богов в Текстах Пирамид и таинства причастия представляют собой действие духовное.

Ассимиляция и усвоение "сущности" съеденной пищи вызывает "внутреннюю перемену. Трансформация клеток тела, вызнанная принятием пищи, является самым элементарным изменением в организме, переживаемым человеком. То, как усталый, слабый, изголодавшийся человек может превратиться в проворное, сильное и удовлетворенное создание, или как человек, умирающий от жажды, может быть оживлен или даже преображен опьяняющим глотком, есть и должно оставаться фундаментальным переживанием до тех пор, пока существует человек.

Появление соответствующего символизма не означает "регрессии к оральной стадии" в том смысле, что это есть "детская, извращенная" форма полового удовлетворения, которую мы должны преодолеть, а просто указывает на возврат к уроборическому символизму (рис. 1 ),положительно акцентированному бессознательным. Оплодотворение посредством поедания не означает, что отсутствуют знание о половом акте, ни в коем смысле не является это и "заменой по незнанию" это означает, скорее "полную ассимиляцию", чем единение с". Это что-то, что отличается от упоминавшегося выше оплодотворения ветром; в поедании акцентируется прием телом, но в последнем случае — на невидимость привносящего жизнь и оплодотворяющего агента [48]

, сводящая первое к фазе каннибализма в оральной стадии формирования либидо, а второе - к выделению кишечных газов на анальном уровне, является глубоко пагубной для человека, символические проявления которого таким образом неправильно понимаются и недооцениваются.

Соответственно, на стадии материнского пищевого уробороса всегда акцентируются груди, как например, в мифологических изображениях Великой матери со множеством молочных желез (рис.12) или в бесчисленных статуях богини, выдавливающей молоко из груди. Здесь кормящая Великая Мать является в большей степени генеративной, чем рождающей. Грудь и выделение молока являются генеративными элементами, которые могут появляться и в виде фаллоса, потому что в этом случае молоко символически воспринимается как оплодотворяющий фактор. Дающая молоко мать, самым распространенным символом которой является корова, дает рождение и может даже иметь отцовский характер. Ее дитя, как что-то ею "оплодотворяемое", в этом случае является рецептивным и женским, независимо от пола. Материнский уроборос все еще остается гермафродитным и досексуальным, подобно ребенку. Так мать размножается, кормя, так же как ребенок оплодотворяется, принимая пищу, и разрождается через опорожнение. Для них обоих питающий поток является символом жизни без полярной напряженности и совершенно асексуальной.

Д. Миф сотворения

Акцентирование груди Матери и ее фаллического характера, однако, уже указывает на стадию переходного периода. Первоначальное состояние — это совершенное нахождение в уроборосе. Когда появляется фаллический образ груди, или Мать предстает как носитель фаллоса — это признак того, что инфантильный субъект начинает дифференцировать себя. Постепенно становятся различимыми активные и пассивные усилия; возникают противоположности. Зачатие посредством поедания и разрождение через опорожнение дифференцируются как отдельные акты в рамках питающего потока, и Эго начинает отличать себя от уробороса. Это означает конец блаженного уроборического состояния абсолютного суверенитета, совершенства и полной самообеспеченности. Пока Эго плавало в животе уробороса, вернее, всего лишь зародыш Эго, оно разделяло это райское совершенство. Такая самостоятельность полностью царит в лоне, где бессознательное существование сочетается с отсутствием недостатка в чем бы то ни было. Все обеспечивается само собой; нет необходимости ни в малейшем усилии, даже в инстинктивной реакции, не говоря уже о регулирующем сознании Эго. Свое собственное бытие и окружающий мир — в данном случае тело матери — существуют в мистическом соучастии ,которое никогда больше не повторится, без всякой связи с окружающим. Это состояние неопределившегося Эго, не прерываемое никакими реакциями типа удовольствие-боль, естественно воспринимается более поздним его сознанием как одна из самых совершенных форм самоорганизации, приносящая полнейшее удовлетворение. Платон описывает создание мира словами, которые напоминают это бытие внутри уробороса:

[Он] не имел никакой потребности ни в глазах, ни в слухе, ибо вне его не осталось ничего такого, что можно было бы видеть или слышать. Далее, его не окружал воздух, который надо было бы вдыхать. Равным образом ему не было нужды в каком-либо органе, посредством которого он принимал бы пищу или извергал обратно уже переваренную: ничто не выходило за его пределы и не входило в него откуда бы то ни было, ибо входить было нечему. [Тело космоса] было искусно устроено так, чтобы получать пищу от своего собственного тления, осуществляя все свoи действия и состояния в себе самом и само через себя. Ибо построявший его нашел, что пребывать самодовлеющим много лучше, нежели нуждаться в чем-либо. [49]