Нет ничего опаснее дурака, который пытается изобразить умного.

Нет ничего отвратительнее большинства.

Нет ничего страшнее деятельного невежества.

Нет такой глупости, которой нельзя было бы исправить при помощи ума или случая, и нет такой мудрости, которой нельзя было бы испортить при помощи глупости или случая.

Никогда не следует поверять женщине восторг, внушенный другой женщиной: они слишком хорошо знают друг друга, чтобы считать хоть одну достойной такого исключительного поклонения.

Никто не знает, каковы его силы, пока их не использует.

Нравственность – это вечная попытка примирения наших личных потребностей.

Ограниченный честный человек часто видит насквозь все плутни тончайших дельцов.

Опыт – вот учитель жизни вечной.

Опыт – надежный светильник в пути.

Остановись, мгновенье! Ты прекрасно.

Первое и последнее требование, предъявляемое к гению, – это любовь к истине.

Перевод что женщина: если она красива, она неверна, если верна – некрасива.

Переводчик напоминает сводню, которая, расхваливая достоинства прикрытой вуалью красавицы, вызывает непреоборимое желание познакомиться с оригиналом.

По выбранной мужчиной невесте легко судить, каков он и знает ли он себе цену.

Поведение – это зеркало, в котором каждый демонстрирует свой облик.

Подвиг – это всё, кроме славы.

Подозрительность – добродетель труса.

Потеря времени тяжелее всего для того, кто больше знает.

Праздная жизнь – это преждевременная старость.

Предрассудки коренятся в самом характере и составляют неотъемлемую принадлежность людей. Ни очевидность, ни здравый смысл, ни разум не оказывают на них ни малейшего влияния.

Прежде всего поучай себя сам; тогда ты научишься чему-либо и от других.

Прекрасное – манифестация сокровенных законов природы; без его возникновения они навсегда остались бы сокрытыми.

Природа – единственная книга, все страницы которой полны глубокого содержания.

Природа не знает остановки в своем движении и казнит всякую бездеятельность.

Природа не имеет органов речи, но создает языки и сердца, при посредстве которых говорит и чувствует.

Природа не признает шуток; она всегда правдива, всегда серьезна, всегда строга; она всегда права; ошибки же и заблуждения исходят от людей.

Природа – творец всех творцов.

Публика любит, чтобы с нею обходились, как с женщинами, которым говоришь лишь то, что им приятно слышать.

Разум и совесть не могут быть лишены своих прав. Им можно налгать, но их нельзя обмануть.

С тем, кто отрицает идеал, может легко случиться, что он пошлое примет за прекрасное.

Самая лучшая мать та, которая может заменить детям отца, когда его не станет.

Самое большое рабство – не обладая свободой, считать себя свободным.

Самое смешное желание – это желание нравиться всем.

Серьезная, глубокая, настоящая воля характеризуется прежде всего сочетанием с представлением уверенности в достижении цели.

Скажи мне, с кем ты знаком, и я скажу тебе, кто ты. Если я знаю, чем ты занимаешься, я скажу тебе, что из тебя выйдет.

Скорее мы сознаемся в наших нравственных заблуждениях, ошибках и прегрешениях, чем в научных.

Слезы лишают привлекательности слабых, но придают бесконечно много прекрасного людям сильным и твердым.

Смелые мысли играют роль передовых шашек в игре; они гибнут, но обеспечивают победу.

Современные поэты примешивают слишком много воды в свои чернила.

Сознание своего несовершенства приближает к совершенству.

Способность предполагается заранее, но она должна стать умением.

Старайтесь только обойти людей; им угодить – невыполнимая задача.

Судья, который не способен карать, становится в конце концов сообщником преступника.

Суеверие – это поэзия жизни.

Таланты образуются в покое, характеры – среди житейских бурь.

Те, у которых мы учимся, правильно называются нашими учителями, но не всякий, кто учит нас, заслуживает это имя.

Теория, мой друг, суха, / Но зеленеет жизни древо.

Теория сама по себе никуда не годится, она нужна постольку, поскольку заставляет нас верить в связь явлений.

Техника в соединении с пошлостью – это самый страшный враг искусства.

Только тот по-настоящему счастлив и велик, кому не нужно ни подчиняться, ни приказывать для того, чтобы представлять собой что-то.