— Давай!—говорит один сапёр другому.

— Рано,— отвечает другой.— Пускай все на мост войдут; тогда уж сразу.

Передний танк уже до середины моста дошёл.

— Давай скорей, пропустишь! — торопит нетерпеливый сапёр.

— Погоди,— отвечает старший.

Передний танк уже к самому берегу подошёл, весь фашистский отряд на мосту.

— Теперь время, — сказал старший сапёр и нажал рукоятку машинки.

Побежал по проволоке ток, соскочила искра в минуту, и так грохнуло, что за десять километров слышно было. Гремучее пламя вырвалось из-под моста. Высоко вверх взлетели танки, грузовики. С треском взорвались сотни снарядов, что везли на грузовиках фашисты. И всё — от земли до неба — закрыл густой, чёрный дым.

А когда ветер сдул этот дым, не было там ни моста, ни танков, ни грузовиков. Ничего от них не осталось.

— В самый раз,— сказали сапёры.

Фашистский танк № 532 направился в лес на разведку. А лесную дорогу охранял наш боец-гранатомётчик. Слышит он: трещат деревья в лесу, будто слон идёт. Но слоны у нас не водятся. Значит, это через лес танк ломится.

Вот он показался весь: и номер уже виден — «532», и чёрный крест фашистский.

Притаился наш боец в кустах, да нечаянно ветку задел. Посыпался с куста снег. Фашисты почуяли неладное, стали из пушки и пулемёта по кустам палить. Совсем уже рядом гремит танк, пули над самой головой бойца ветки обивают. Но не струсил боец.

Взял он в правую руку целую связку гранат, а в левую — ещё одну гранату, запасную. Смело подполз к самому танку, размахнулся. Вот сейчас бросит связку под фашистский танк. Взорвутся гранаты, поломают танк.

Это здесь ещё не нарисовано, но поверь, что не промахнулся наш смелый гранатомётчик! Не стало больше у фашистов танка № 532.

В далёкое плавание ходила наша подводная лодка. Два вражеских корабля потопила она и скрылась в волнах моря.

Долго гонялись за лодкой фашистские самолёты. Миноносцы врага рыскали по морю, подстерегая её. А лодка опустилась на морское дно и лежит там притаившись. Фашистские миноносцы не дождались лодки, ушли к своим берегам. Тихо в морской глубине. Только рыба иногда стукнется о железный борт подлодки.

Прошло много времени. В подлодке стало трудно дышать. Нужно проветрить лодку, впустить в неё чистый, свежий воздух. А для этого надо подняться на поверхность моря. Командир приказал всплывать. Лодка стала осторожно подниматься с морского дна.

А там, наверху, кружили под облаками два фашистских самолёта и высматривали, не покажется ли из моря советская лодка. Как только лодка вынырнула, её сразу заметили вражеские лётчики. И фашисты бросать в лодку бомбы и стрелять из пуле

мётов. Закипела вода вокруг нашей подлодки. Не успеть ей уйти глубоко под воду. Достанут её глубинные бомбы.

Но не растерялись наши краснофлотцы-подводники. Сразу бросились к зенитной пушке. Стоит пушка на мокрой площадке, как на тарелочке. Верти, целься, стреляй во все стороны!

— Огонь!—скомандовал командир с капитанского мостика.

Tax, тах, тах, тах!.. Снаряд за снарядом — в небо.

Не увернулся фашист. Достала его зенитка подводников. Загорелся вражеский самолёт — и кувырком в море. Только брызги вверх да вода зашипела.

И нет самолёта.

А другой фашист испугался, повернул самолёт и пустился удирать.

Подводники надышались свежего воздуха, проветрили лодку, потом завинтили все люки и двери, закупорились плотно, чтобы ни капельки воды не просочилось внутрь. И ушла опять лодка в морскую глубину. И снова не видно её.

Прошло с той поры больше двадцати пяти лет. Теперь есть у нас такие подводные лодки, что могут и со дна морского достать врага за облаками. Уйдёт эта лодка в морскую пучину и пустит из глубины ракету. Пробуравит воду ракета, вырвется в воздух над морем, высоко взовьётся в небо и настигнет врага.

Пошёл в бой солдат Иван Котлов. Ударила Ивана фашистская пуля. Руку пробила и в грудь попала. Упал Иван. А товарищи вперёд ушли, врага гнать. Лежит Иван один в снегу. Рука болит, дышать трудно — пуля в груди мешает. Лежит и думает: «Конец мой приходит. Умру сейчас». И глаза закрыл. И думать перестал..