– Откуда столько песка, пап? – спросил он. Сердце его билось немного учащенно.

– Из Мохавской пустыни. Ветер перенес его через горный хребет. Ну и повезло нам, верно?

– Да,– сказал Томми,– наверняка. – Он напряг зрение, стараясь рассмотреть дом Вернонов на другой стороне улицы. Сквозь крутящиеся струи песка ничего не было видно.

– Как мне не хотелось приезжать в Калифорнию,– говорил отец Томми в это время. – Я сказал мистеру Оуксу, что я всегда был верен компании и останусь человеком “Ахиллеса”, но… – Он взглянул на жену. – Если бы мы могли остаться в Скоттс–дейле… Вот это был в самом деле прелестный город. Никаких пробок, никакого смога, никаких безумцев–убийц…

– Папа,– очень тихо сказал Томми. Он не совсем понимал, что видит, но чувствовал, что должен что–то сказать.

– Теперь еще это,– сказал отец. – Проклятье! Ни света, ни… а где наш транзистор, Цинтия?

– Папа,– сказал Томми,– там что–то…

– Тот приемник, который мы купили в марте? По–моему, он все еще где–то в ящике, дорогой. Вероятно, в одном из стенных шкафов. Сомневаюсь, что батарейки еще годные.

– Я попытаюсь найти. Томми, раздобудь свечку и спички, если уж мы не будем больше спать, ладно?

Томми кивнул и снова выглянул в окно. Ему показалось, что он увидел какую–то фигуру, стоящую в струях песка на крыльце дома Вернонов. Человек смотрел через улицу на дом Томми, казалось, прямо на него… Но теперь там никого не было видно. И все же по спине пробежала дрожь. Он отправился за спичками и свечами, миновав отца, искавшего коробку с радиоприемником в кладовой, и ощупью спустился в кухню. За стенами свистел и вскрикивал ветер и в центре дома, казалось, образовалась дыра тьмы и тишины, вползшей в дом, когда пропал свет. Томми начал выдвигать ящики. Он нашел пару свечей, теперь нужны были спички. Он поискал на полке над раковиной и краем глаза уловил какое–то движение за окном. Какой–то темный силуэт… Томми не был уверен, но кажется, кто–то пробежал мимо окна. Сердце качало не кровь, а ледяную воду.

– Мам! – крикнул он,– где спички?

– Прямо под мойкой! – ответила она.

Порывшись в ящиках, он обнаружил наконец большую коробку спичек “Огненный вождь” – того сорта, что зажигаются от любой шершавой поверхности. И вдруг со стороны входной двери донеслось жуткой нотой “умпфф!”, и он услышал грохот и звон в гостиной. В лицо, пока он бежал из кухни, ударил вихрь песка. Входная дверь повисла на одной петле, кофейный столик врезался, отлетев, в стену. Сверху послышался окрик отца:

– Томми, что там?

– Дверь открылась! – крикнул он в ответ. – Ветер выбил ее из петель… кажется.

– Проклятье! Если песок попадет в дом… Томми, можешь ее чем–нибудь подпереть?

– Я попробую.

Преодолевая упругость ветра, он подтащил к двери стул, чтобы надежно подпереть ее. Дверь теперь была закрыта, хотя ветер продолжал с диким свистом врываться сквозь щель. Покончив с этим, Томми поспешил подняться по лестнице в комнату родителей. По коже на затылке и шее бежали мурашки.

Отец уже отыскал транзисторный приемник и настроил его на волну местной станции “Кала”. Играла какая–то рок–группа, певец с завыванием пел что–то о том, как все люди имеют свое место в пищевой цепочке. Томми зажег свечи, поставил по одной с каждой стороны кровати. Песня кончилась, хриплый голос объявил, с трудом пробиваясь сквозь шум помех.

– Дааа! Итак, Тонио К. и его последний боевик “Жизнь в пищевой цепочке!” В том–то все и дело, не так ли, братья и сестры? А теперь, с вашего позволения, вот что сообщили нам разведгруппы. В Центре отдыха в Голливуде пойманы в ловушку хорррошенькие молоденькие человечки. Это на Лекигон–авеню. Если хотите получить лучший кусок, то поторапливайтесь, вникли? Кое–что еще можно достать по всей Орузвуд–авеню. Просто постукивайте им в двери, пока удача вам не…

– О чем это он говорит? – нервно спросил отец, глядя на сына.

– … и с вами будет старина Тигр Эдди, до самого поздна, до полшестого утра. А вот небольшое сообщение. Сейчас у вас потекут слюньки. Целых шестьдесят – поняли? шестьдесят! – сидят в ловушке в Вейтсайдском еврейском центре, между Олимпикой и Сан–Винсенте. Одно напоминание – Хозяину нужны молодые, вникли? Если вдруг попадутся старые, дохляки, то вышвыривайте их в ураган, вникли? Сделайте такое одолжение. Вникли? Аааа!!?

– Боже… О чем… о чем болтает этот идиот?

И вдруг в спальню кто–то вошел.

Это был мистер Вернон. Его глаза красновато светились на призрачно–белом лице. На нем была грязная белая рубашка и темные брюки, и даже в свете свечей Томми видел коричневые пятна на груди. Сердце Томми подпрыгнуло, остановилось на мгновение, потом снова застучало, но уже где–то в горле, отчего он едва не задохнулся. Мать его вдруг тихо вскрикнула, а отец так быстро обернулся, что едва не потерял очки.