– Можно идти? – спросила девушка. – Я вам рассказала все, что помню.

– Одну минутку,– ответил Палатазин, подавшись вперед. – Вы сказали… если я помню точно ваши собственные слова, что с этим человеком вам было “знобко”. Что это значит?

– Мне обычно все равно, что за люди со мной,– сказала она. – Но от этого типа у меня по коже мурашки пошли. Сначала он был о'кей, только немного тихий. Я решила, что мотель Касалома и пятьдесят долларов – это неплохо. Но глаза у него были какие–то в самом деле ненормальные, и он все время наклонял голову, словно у него нервы не в порядке. Потом я, правда, решила, что он как будто к чему–то прислушивается. Понимаете?

– Прислушивается? Было включено радио?

– Нет. Словно он слышал что–то, чего не могла услышать я, и еще он один раз совсем непонятно усмехнулся. Странно так усмехнулся. Ну вот, мы едем, но вдруг за два квартала до Касалома он сворачивает. Я спрашиваю, что он надумал, а он молчит. Только вроде как кивает. Неприятно. Потом останавливается на стоянке, где раньше была “Семь–Одиннадцать”, и глушит мотор. Я решила, что он хочет меня… прямо там. Он… ну, начал штаны расстегивать. Мне вдруг стало как–то зябко, но я подумала, какого черта, что такого? Поэтому я наклонилась, но тут вижу, рука его прыгнула куда–то под сиденье очень быстро. Я почувствовала этот запах, вроде алкоголя, но гораздо сильнее. Я не знала, что это было, но только старушке Лизз ничего такого не надо. Я выскочила из телеги и побежала, потом услышала, как завелся двигатель, и я подумала: “О, боже, этот извращенец гонится за мной!” И тогда я и подумала, что это мог быть сам Таракан. Правда, давно уже никто не попадался, так мы стали думать, что парень или сломал–таки шею, или уехал из города, или заполз в щель. Я успела добежать до угла, и тут серый “фольк” пронесся мимо, повернул направо и все, больше я его не видела. Потом я позвонила своему человеку, и он меня подвез оттуда.

– А вот это вещество, запах которого вы почувствовали,– сказал Палатазин,– вы сказали, что запах напоминал запах алкоголя, может, это был терпентин? Или что–то в этом роде?

– Не могу ничего точно сказать. – Она сплющила в пепельнице сигарету. – Но запах был резкий, сильный такой. У меня глаза даже начало резать. Наверняка это была какая–то страшная гадость.

Рис усмехнулся, потом прокашлялся и отвел взгляд в сторону, когда на него посмотрел Палатазин.

– Ну, хорошо, мисс Коннорос. Достаточно. – Палатазин поднялся и выключил магнитофон. – Вы ведь в ближайшее время не собираетесь покинуть город? Это на случай, если нам потребуется опознание.

– Не–а, мой участок забит здесь, в Л.А.

– Прекрасно. Спасибо, что вы пришли к нам. И я бы посоветовал вам и вашим подругам подождать, пока мы не упрячем Таракана за решетку.

– Само собой.

Она подняла с пола сумку, на прощанье слегка качнула бедрам перед Рисом и вышла. Палатазин снова сел, взял трубку и раскурил ее.

– Что думаешь? – спросил он Риса. – Похоже это на того кого мы ищем?

– Трудно сказать. Если это тот парень, который пытался подцепить Эми Халссет, то на Таракана он не похож – по характеру поведения, так сказать. Не было попытки изнасилования или удушения.

– И если это ОН, то почему изменил привычки? Да, странно. И уже второй раз – сильный запах из машины. Что бы это могло быть?

– Все, что угодно, начиная от бензина до чистящей жидкости.

Палатазин некоторое время молча курил свою трубку. Рис вдруг вспомнил новое телешоу. Он видел его вчера вечером. “Чистое везенье”, так, кажется, оно называлось. История там крутится вокруг какого–то немного чокнутого частного детектива, который вообразил себя современным воплощением души Шерлока Холмса и носится по Л.А., пытаясь разгадать тайны вместе с одним психиатром, доктором Ватсоном. Довольно смешной фильм.

– Экспертиза как следует поработала над теми четырьмя трупами, так? Она не могла пропустить воспаления или распухания мембран носа или век? Правильно?

– Конечно, не могла.

– Но ничего такого замечено не было. То есть, не было никакого особого воспаления, не считая следов удушения. Правильно?

Рис кивнул:

– К чему вы клоните?

– Допустим, Таракан поменял манеру. Может, ему не понравилось, что жертвы царапались, когда он их давил. Может, ему хотелось, чтобы они меньше сопротивлялись. Что бы он сделал в таком случае?

– Стукнул бы сначала молотком по голове.

– Подходит. Но, допустим, он промазывает с первым ударом, и девушка начинает вопить? Вспомни теперь, мисс Коннорс заметила, что его рука потянулась за каким–то предметом, который был спрятан под или рядом с сиденьем, и именно оттуда шел сильный запах. Что это предполагает?

– Ага,– сказал Рис. – Наркотик, наверное, что–то вроде эфира?

– Да, эфир или аналогичное вещество. Но в любом случае, что–то способное выбить сознание из взрослого человека всего за несколько вдыханий. Потом Таракан мог насиловать, душить, делать все, что ему хотелось, и столько, сколько хотелось.