Все еще плавая в отголосках удовольствия, я поднимаю руку, хватаю его затылок и удерживаю его около себя. Звук нашего совместного тяжелого дыхания заполняет комнату. Внезапно его бедра еще раз дергаются, затем успокаиваются. Он рычит у моей шеи, а затем кусает меня за местечко между плечом и шеей.

Неожиданный укус заставляет мои собственные бедра дернуться навстречу к нему.

Его тело напрягается. Он кусает сильнее. Я ловлю ртом воздух и чувствую, как его член дергается внутри меня. Низкий горловой стон вырывается из него. Потом он кончает. Мы истощены. Мы падаем от усталости, наши груди тяжело вздымаются.

Я трепещу. Неудивительно, что люди делают это, и часто. Мы только закончили, и я хочу сделать это вновь. Сердце бешено колотится.

Щелк.

– Это было удивительно, – шепчу я дрожащим голосом.

Все еще сплетенных, Марко переворачивает нас на бок, и внимательно смотрит на меня. Его взгляд такой глубокий, такой решительный, что я избегаю этого взгляда и опускаю подбородок к его груди. Он просовывает пальцы под мой подбородок и поднимает мое лицо. Мои глаза неохотно встречаются с его, и я смотрю, как его губы дергаются. Он бормочет благоговейно:

– Ты удивительная.

Он прижимается своим ртом к моему, и мои глаза закрываются от этого прикосновения. Я чувствую этот поцелуй глубоко в душе. Этот поцелуй не действие. Это – разговор. Так много можно сказать поцелуем. Мои пальцы задевают его подбородок, когда я углубляю наше прикосновение.

Я чувствую, что его губы искривляются напротив моих, и я ухмыляюсь в ответ. Он хихикает в мой рот.

– Это, черт возьми, стоило того.

Боже мой, я обречена.

Глава 16

Ускользнуть из комнаты Марко было нелегко. Не потому, что я боялась, что кто-то увидит меня. Вполне очевидно, что вряд ли кто-то бодрствовал в 4 утра. Проблема ускользнуть из комнаты Марко... была в самом Марко.

– Не уходи. Останься здесь. Еще на несколько часов, – он хватает меня за руку и рассуждает: – просто поспи со мной. Я поставлю будильник, и мы вместе проснемся, – он ухмыляется и разглядывает мое тело, – и примем вместе душ.

Я усмехаюсь:

– Ага, это будет супер, – я выпрямляюсь и пародирую то, как вероятнее всего, все случится: – Привет, Боб! Ага, Кэт и я спали вместе, а теперь собираемся в душ. Что такое? Ты собираешься убить меня? – смотрю на мой живот и моргаю. – Ты, мать твою, ранил меня, Боб! – для драматизма я падаю на кровать и закрываю глаза. – Вот черт, я умер.

Тихий смех Марко сотрясает кровать, и я ухмыляюсь. С ним так легко болтать и шутить. Не думаю, что когда-либо прежде чувствовала себя так комфортно рядом с каким-либо человеком.

Поле секса Марко настаивал, что хочет искупать меня, но не было ни единого шанса, что я рискнула бы, чтобы нас поймал кто-нибудь в душе вместе. В “Мираже” была общая ванная комната, как в спортзале или колледже. Представьте себе жилые помещения, как комнаты в общежитии, необычных комнаты, но все же без собственной ванной комнаты.

Когда я отказалась принять с ним душ, он вздохнул, будто я раздражала его, встал, снял презерватив и какое-то время бродил по комнате. Он подошел к кровати с бутылкой воды и полотенцем.

Полотенце было белое.

Мои глаза расширились. Я дернула подбородком в сторону полотенца и фыркнула:

– Я не буду его использовать.

Он посмотрел вниз на полотенце:

– Почему нет?

Я, задыхаясь, говорю:

– Оно белое!

Он пялится на меня, явно не понимая о чем я. Я закатываю глаза:

– Оно станет красным, после того, как я воспользуюсь им.

Он пожимает плечами:

– Я скажу, что порезался, когда брился.

Я колеблюсь, он вздыхает:

– Ты хочешь, чтобы я нашел темное?

– Да, пожалуйста, – счастливо бормочу я.

В комнате было тихо, когда он надел джинсы и вышел. Ему потребовалась минута, чтобы найти другое полотенце. Когда он вернулся с красным полотенцем в руке, я встала, подошла к нему и протянула руку, чтобы взять полотенце. Он с негодованием посмотрел на мою руку и отодвинул полотенце вне моей досягаемости:

– Если хочешь полотенце, тебе придется заплатить за него.

Мои глаза сощурились:

– Чем?

Его глаза слегка прикрылись:

– Иди сюда.

Делаю шаг к нему и пищу, когда его руки обнимают меня и поднимают в воздух, удерживая меня вплотную у его голой груди. Он захватывает мои губы в требовательном поцелуе. Поцелуй, который ощущается так замечательно и оставляет во мне желание.

Когда он отпустил меня, он посмотрел вниз и убрал прядь волос мне за ухо:

– Долг оплачен.