Анжело встал и подошел к отцу. Он не верил в искренность этого человека, но маска на его лице спала, и перед ним стоял напуганный и сломленный судьбой мужчина.

– Родители прощают детей, когда те не правы – тихо произнес отец – Долг детей простить родителей, когда они ошибаются. Простите меня, мои сыновья.

Первым не выдержал Ангелос и заключил отца в объятия, наверстывая все годы, которые он провел вдали от семьи, от дома. Затем к ним присоединился Анжело. Весь персонал больницы удивлено смотрели на троих мужчин, крепко обнимающихся и что –то тихо бормочущих. Только им было понятно, что именно.

Прошло неизвестно сколько время, когда сыновья оторвались от отца, и заметили доктора, весело смотрящего на них. На нем не было маски, а очки он снял и убрал в карман.

– Как мама? – озабоченно спросил Анжело.

– Миссис Габрис… -начал мужчина, но его резко перебил Грегори Габрис:

– Моя жена.…С ней все в порядке?

– Я об этом и говорю, что операция прошла успешно –улыбнулся он –Ее состояние стабилизировалось, но к ней сейчас нельзя.

– Почему? – хором воскликнули члены семьи Габрис. Доктор хохотнул:

– Она отходит от наркоза.

– Когда мы сможем ее увидеть? – все еще продолжая беспокоиться поинтересовался отец.

– Через пять – шесть часов.

Доктор ушел, а отец, присев на скамью, заплакал, словно маленький ребенок. Ангелос положил руку ему на плечо, но тот продолжал всхлипывать:

– Если бы с Шарлоттой, что – то случилось, то я бы сам умер. Я очень люблю вашу мать.

Анжело понимал, что любовь может сломить самую сильную волю. Только сейчас до него дошла сила этого чувства, а вместе тем и осознание того, что он обидел женщину, пытающуюся доказать ему значимость любви в жизни.

– Знаешь, сынок –Отец посмотрел на Анжело –Твоя жена показала мне истину. Она открыла мне глаза. Я не должен принуждать детей делать, то чего они не хотят.

– Отец –только сумел выговорить Анжело, ощущая безмерную гордость за жену. Она потушила огонь непониманий и боли в их семье. Она дала им шанс на начатие новой жизни.

Его любимая жена.

На мгновение ему показалось, что у него остановилось сердце. Он любит ее!

До нее он не знал, что такое любовь. Не понимал, что мужчина может любить только одну женщину и быть верным ей, однако не так ли случилось с ним после их первой встречи? Почему за те шесть месяцев без нее, он не нашел ни одну женщину на ночь или не завел любовницу? Почему мысль, что другая прикоснется к нему вызывало отвращение? Он жаждал только ее мягкое тело, шелк ее волос и сочность ее губ. Сессилия. Она стала его наваждением и желанием, а он так жестко отрицал привязанность к ней.

Она беспрекословна согласилась на брак без любви, хотя он же видел детскую мечтательность в наивных шоколадных глазах.

Если Марина и пыталась добиться от него взаимности, глупо думая, что пожалившись на него его отцу, сможет получить свое, то Сессилия принимала все, как должное.

Его дикую страсть и зверское желание. Его замкнутость и темную сторону.

Она приняла его всего, потому что любила.

– Ангелос, побудь здесь –решительно сказал Анжело –Если сейчас я останусь, то все потеряю.

***

– Сессилия! Любимая!

Анжело бешено гнал машину к Афинам будучи уверенным, что она там. Слуги в особняке, которым он позвонил, сообщили, что не видели ее. Сначала он признается ей в любви, а потом отругает, что так рисковала своей жизнью, добираясь до дома.

Но его встретила тишина. Гробовая и убивающая тишина, не предвещающая ничего хорошего.

Положив роскошный букет красных роз и коробку круассанов с шоколадом, столь любимых Сессилией, он обыскал весь первый этаж, прежде чем броситься наверх.

Спальня, где они занимались страстно любовью, сливаясь воедино, где еще слышались приглушенные стоны и крики радости, была окутана мраком. Включив свет, он понял самую страшную вещь в своей жизни.

Она ушла.

Во второй раз она покинула его, взяв с собой не только его ребенка, но и его сердце.

Обессилено рухнув на кушетку, Анжело невидящим взглядом смотрел на постель, и предательская память рисовала горячее тело Сессилии на холодных и смятых простынях.

Ее звонкий голосок, увлечено рассказывающий о захватывающем мире искусстве, ее попытки вывести его на разговор, впоследствии чего он сдавался и вел с ней диалоги почти до утра.

Сессилия. Она ушла.

В комнате еще витал легкий аромат ее духов, сладкий и чарующий, заставляющий его падать в пучину вины. Нет, это он выгнал ее, так грубо ответив на ее признание в любви, а точнее никак не ответив.

Анжело потерял право на ее любовь, но он не из тех, кто сдается. Он добьется ее любви снова и снова, пока она не будет его навсегда.

Вытащив из кармана телефон, Анжело набрал номер Романа. После пятого гудка все –таки ответили:

– Что?

Секретарь и близкий друг прежде никогда не разговаривал с ним в таком пренебрежительном тоне, хотя во Франции было уже одиннадцать часов дня, что означало, он находился в офисе.