– К чему?
– полный нехороших предчувствий, спрашиваю я.

– К армии, - кривя рот в ехидной усмешке, ответил отец.

Я аж подпрыгнул. Что же это такое получается?! Люди добрые! За что? Ну, накосячил немного. С кем не бывает? А тут сразу в армию. Так же нельзя! Я, конечно, знаю, что батя свято верит в армейскую дисциплину, как-никак полковник в отставке, но родного сына отправить служить? Бред!

– А как же университет?
– прибегаю к давно испытанному аргументу.

– Об учебе вспомнил. Напомни-ка, когда ты в последний раз на лекциях был? То-то и оно. Можешь не беспокоиться: с ректором я договорился, на время службы тебе предоставят академический отпуск. Так что служи, сынок, как я служил. Утром отправляемся в военкомат, там тебя определят. Будешь сидеть в тайге, ракеты охранять. Место глухое, на пятьсот км, ни баб, ни водки, ни травки...Хм... Интернета тоже нет, как и сотовой связи. Так что не забывай писать письма... Глядишь, научишься ценить то, что у тебя есть. И привыкай к дисциплине. Учти, накосячишь - вытаскивать не буду, это твой последний шанс, стать человеком и научиться пользоваться головой по назначению, а не коньяк туда хлестать! Стыдно сказать, радуюсь, что мать не дожила... Не видит, кем стал ее сын!

– Па-а-ап!? Ты что серьезно, решил загнать меня, хрен знает куда? Я ж там с тоски загнусь!

– Не загнешься, - отец похлопал меня по плечу, - только не от тоски. Как говорится: кто в армии служил, тот в цирке не смеется! И не смотри на меня такими добрыми глазами... Я слишком люблю тебя, а значит, все повторится, а так, может, человеком станешь.

– Типа, с глаз долой, из сердца вон?
– предпринимаю последнюю попытку.

Батя поперхнулся, но взял себя в руки и жестким голосом отрезал:

– Считай так... Два года у меня нет сына, - а потом поднес кулак к моему носу и добавил, - но если писать не будешь, приеду и набью морду.

Вот так всегда, то нету, то набью... Осталось только смириться. Лучше бы в детстве порол, глядишь, толк был бы?!

М-дя... Про голову батя хорошо сказал. Пока проходил медкомиссию, познакомился с другими призывниками... Кто сказал, что на пересыльном нельзя достать водку? Плюньте ему в глаза! Эх, говорил мне папа: пить вредно. Но ведь я же самый умный? Помню, как поддерживая друг друга шкерились в последнем ряду. Помню, как грузились в поезд, и вроде даже видел того офицера которому меня отец поручил... Он еще так неодобрительно покачал головой. И, кажется, уже в поезде меня на кого-то стошнило!

Очнулся я только утром - на третьей полке, в весьма тяжелом состоянии. Кое-как спустившись вниз, тут же получил в руки бутылку минералки от сердобольных соседей. Спасители!!!

И вот тут-то и стало понятно, что водка враг. Меня, оказывается, действительно стошнило - на майора. Парни сочувственно сообщили, что этот майор, грозился устроить мне веселую жизнь. Но как говорится, нет худа без добра. В роли доброй феи выступил прапор. Чистенький такой, выбритый и только покрасневшие глаза выдавали, что вчера не только я предавался пороку пьянства.

– Попал ты парень, - покачал головой прапорщик, вынырнувший не понятно откуда и усевшийся рядом со мной.

– Чего это?
– спрашиваю, с трудом ворочая языком.

– Ох, и злопамятный мужик наш майор, вот помню, был случай...

Да что тут говорить? Будь я в адекватном состояние, наверняка бы сообразил, что меня разводят. Но. До адеквата было еще как минимум полдня... Вот потихоньку и охреневаю от перспектив написанных прапором. И тут видимо решив, что я дошел до кондиции, он решил, озвучить свое предложение:

– Я тут посмотрел твое дело, у тебя почти высшее образование?

– Угу...

– Это хорошо. Есть идея, как помочь твоему горю.

– А вам-то это зачем товарищ прапорщик?
– поинтересовался паренек, сидящий напротив нас.

Прапор неодобрительно взглянул на него, но пояснил:

– А у меня свой интерес. Через один вагон, везут парней в десантуру, а там прапор - мой старый дружок. Мы с ним вчера... э-э-э... Посидели, за жизнь поговорили...
– добрый фей потер подбородок, - мне начштаба сказал, не привезу художника, в отпуск в январе пойду, - и тяжело вздохнув, продолжил.
– А у Сашки есть, и он готов поменяться, но только на кого-то с образованием. Желательно с высшим. А где его взять? А у парня почти высшее, языки знает, - и, обращаясь уже ко мне.
– Знаешь?

– Знаю...
– язык все так же едва шевелится.

– Вот! А английский?

– Я пять языков знаю...
– к горлу подступил комок и никак не хотел рассасываться.
– Правда, два не очень хорошо.

– Это как? Со словарем?

– Нет. С акцентом.

– Однако!
– прапор задумался, но тряхнув головой продолжил.
– Художник сильно нужен, а на тебя сто пудов поменяется. Ты вон, какой здоровый.

Короче договорились, чего уж там. На мой вопрос, а как это вообще? Прапор сказал что, то не мои заботы, за призывников он отвечает, а майор вообще чисто в Москву прокатиться...

Так что служить мне теперь светило в ВДВ. А что? Всяко веселей, чем в тайге и форма красивая. Главное чтоб батя не узнал, что я свинтил от той замечательной перспективы, что он мне нарисовал! Но как оказалось, десантура базируется в тех же краях. Что не слишком странно - на одном поезде едем. Так что... Пишем что в тайге. Надеюсь, ему не придет в голову проверять? Ну да ладно: бог не выдаст, свинья не съест.

Вот такими замысловатыми путями я и попал в десантуру. Вначале была учебка, куда я попал после принятия присяги, и тут я понял - нет предела совершенству! А ведь считал себя весьма крепким парнем? но мне быстро объяснили, как я был не прав...