– И?

– Что и? Муженек мой почесал затылок и говорит: "Согласен". Вот у меня теперь снова красивые ноги, но маленькая грудь. Вам не кажется, - Маришка задумчиво уставилась на свои коленки, - что они даже лучше стали?

Ну что тут скажешь? Лучше не лучше, но ноги просто супер, о чем и уведомили. Довольная Маришка снова приземлилась на кровать, сложив вместе коленки, уперла в них локти и подперла подбородок сцепленными ладошками. Вот тоже забавно: не смотря на все выкрутасы, девушка никогда не переходит едва заметную грань... не устраивает шоу в стиле Шерон Стоун с перекидыванием ног. Может, это для того чтоб мозг совсем не отключался?

– Но все это не то...
– протянула, тяжело вздохнув, - думаешь, что это я так нервничаю? Если тут такие передвижки, туда суда?Сегодня маленькая, а завтра глядишь подрастет?

Киваю, что-то подобное промелькнуло в мыслях. Понятное дело все это очень странно, но удивляться, уже нет сил. Девушка сосредоточенно смотрит мне в лицо:

– Понимаешь ли, Егор, - дует на локон, упавший на глаза. Тот, качнувшись, смещается чуть в сторону, освобождая путь взору.
– Тебе может и кажется, что все это ерунда, но для меня это трагедия... Чтоб питать тело, нужна материальная пища. Согласен?

– Сложно спорить, - пожимаю плечами, смотря на ставшую серьезной Маришку.

– Согла-а-асен, - слегка тянет слово, - но ведь и люди, кроме, пиши материальной, хотят чего-то для души. Вот, например, вы, - обводит взглядом нашу дружную компанию.
– Смотря на меня красивую, - очаровательно улыбается, - получаете заряд положительных эмоций. Кровообращение улучшается...

Мы с мужиками смущенно отводим взгляды, про кровообращение это очень точно подмечено... Довольно улыбаясь, красотка продолжает свой монолог:

– И это при том, при всем, что все в курсе, что здесь вам не светит, - встает, проводя руками по телу, показывая чего нам не светит.
– А что делать бедной девушке, которая питает свой дух и получает силу от мужских эмоций? Восхищения, желания и просто любования ее прелестями?
– и ткнув в меня пальчиком, грозно вопросила: - Ну, понимаешь?

– Почти, - слегка улыбаюсь, - по крайней мере, горе от уменьшения... э-э-э... главных достоинств!

– Главных?
– хватается за голову и с размаху садится на многострадальную кровать.

– Егор, ты дебил, - на всякий случай просветил меня Руслан. И начал успокаивать Маришку, гладя по роскошной гриве волос.
– Ты чего? Он просто не правильно выразился, поверь, ты совсем не потеряла своего очарования.

– Ах, Русланчик, не надо. Я все понимаю, просто обидно. С одной стороны, Он был доволен поступком Егора, а с другой наказал меня за это... А перед этим подставил, под обещание...

– Подставил?

– А ты что думал? Это вы со Степанычем такие умные? Вот и ругался, что у мальчика нет запасного шанса...

– Мариш, не плачь. Ты же знаешь, что это ненадолго. День, два и все!

– Думаешь?
– перестав плакать, уперла в Руслана взгляд.
– А мне показалось, что ему понравилось? Ладно бы дома, а он меня в люди в таком виде отправил. Самого вкусного лиши-и-ил... Вы ведь как дети...

– Мариш, - подключился Степаныч, - а тебе не приелось? Пока у тебя такие большие титьки...
– чешет в затылке, - на другое не смотрят. А ведь у тебя и другие части весьма аппетитные. Немного разнообразия?

Девушка задумалась, лицо озарилось улыбкой:

– А ведь ты прав. Пусть и меньше сил, зато вкус другой. Можно для разнообразия... Надо Анютке рассказать...

И вот перед нами вновь веселая и неунывающая Маришка. Готовая к подвигам и трудовым свершениям.

– И так, мальчики, о чем вы так задушевно беседовали?

Пришлось пересказывать. Так сказать обозначить причину начальственного гнева. Маришка внимательно выслушала меня, задумалась на некоторое время и спросила:

– Скажи, Руслан, а если бы Егор не поправил этот файл, было бы лучше?

– Не думаю, - улыбнулся Рогожин, - в принципе так намного лучше.

– А чего ты его воспитывать собрался? Ради профилактики?
– Маришка стала абсолютно серьезной, и весь налет показной легкомысленности куда-то исчез.

– Типа того, - капитан все так же улыбается, - тем более я как раз сомневался, когда ты нарисовалась.

– Понятно, - губы трогает едва заметный намек на улыбку, - что делать собираетесь?

– Что?
– Рогожин задумчиво потер подбородок.
– Да вроде понятно. Но в праве ли мы устраивать самосуд?