Деймон стоял у окна гостиной, ожидая ее. Она остановилась и уставилась на него, заново пораженная, как он был красив - тонко костный и гладко прилизанный - и как отличался от классического профиля, благородного лица Стефана.

– Ты в порядке?
– спросил он. Елена осознала, что она должно быть выглядит ужасно, ее платье было покрыто пылью нежилого дома, ее глаза дикие, волосы в беспорядке, лицо с дорожками слез.

– Я всегда любила тебя, - сказала она.
– Я никогда не перестану любить Стефана, но это не значит, что мои чувства к тебе меньше.

На мгновение глаза Деймона засияли и мягкая улыбка разошлась по его лицу.

Но потом он заколебался, и его взгляд затуманился. Стефан. Как крик, слово повисло в воздухе между ними. Елена как-то узнала это, любовь к ней казалась наибольшим предательством, которое он когда-либо совершал, когда Стефан был жив.

– Я видела Стефана, - сказала она.
– Призрак Стефана. Он был в моем доме в Феллс Черч. Он не мог оставаться надолго, но он был там.

Деймон издал удивленный вздох. На мгновение, выражение его лица было полно удивления и тревоги, а затем, оно стало гладким и идеально пустым, таким, каким оно было всегда, когда Деймон скрывал свои эмоции.

– Нет, - резко сказала Елена, и быстро шагнула через гостиную, чтобы схватить руку Дэймона.
– Нет, он был в порядке. Он казался ... довольным. Он хочет, чтобы мы были счастливы. Он хочет, чтобы я продолжала жить, идти за тем, чего я хочу.
– Она попыталась улыбнуться, хотя ее лицо ощущалось жестким и странным.
– У него было сообщение, которое он хотел, чтобы я передала тебе.

Лицо Деймона смягчилось. На мгновение, он выглядел молодым, как мальчик, которым он был, когда умер от меча своего брата когда-то давно.

– Правда?
– спросил он.

Елена кивнула.

– Он сказал, что он сожалеет о всей вражде, что была между вами, и он хотел, чтобы я сказала тебе, что вы снова были братьями, в конце.

Наклонив голову, Деймон улыбнулся, маленькой, личной улыбкой, которой Елена никогда не видела прежде. А затем он стер эту улыбку с его лица, заменив ее своей обычной ослепительной вспышкой зубов.

– Ну, конечно, я знал это, - сказал он.
– Как похоже на Стефана, показаться нам как призрак и констатировать очевидное.

Елена взяла его за руку и потянула к дивану, уговаривая сесть рядом с ней.

– Я предполагаю, ты тоже должен узнать, что он сказал мне.

Дэймон замер.

– Что он тебе сказал?

Пробегая пальцами по тыльной стороне ладони, исследуя длинные кости пальцев, Елена медленно сказала.

– Он сказал мне что, если то, что я хочу, это... ты... если я люблю тебя... он был бы рад за меня.

Деймон с преувеличенным усердием уставился на противоположную стену, его темные глаза были не читаемыми.

– А это так?
– спросил он, прикидываясь почти равнодушным.
– Я, тот кто тебе нужен?

– О, Деймон, ты знаешь, что я всегда любила тебя, - сказала Елена, ее голос прервался.
– Даже, когда не должна была.

Тогда, Деймон повернулся к ней, новый свет зародился в его глазах, его маска безразличия сломалась и позволила засветиться надежде. Елена наклонилась к нему, печаль и радость смешивались внутри нее, и их губы встретились.

Его поцелуй был мягким, как шелк, но, также каким-то требовательным, и Елена открылась этому. Между тем, их связь затопили эмоции: любовь и радость, сладкий трепет принятия на конец.

Да, подумала она, радость покоряет скорбь так же, как снаружи, солнце пробивается над горизонтом. Да. Это мое будущее.

Глава 34

– Но, Эйфелева башня закрывается в 11, это сказано прямо на вывеске, - возразила Елена смеясь, - если ты не внушил кому-то, как тебе удалось поднять нас сюда так поздно?

– В дополнение к моему неимоверному очарованию и красоте, я также чрезвычайно богат, - ответил ей Деймон сухо.
– Любой человек может разбрасываться евро. Ты сказала, что хочешь подняться сюда.

– Я не жалуюсь, - сказал ему Елена. Она прислонилась к перилам на смотровой площадке, охваченная огнями Парижа под ними. Деймон усмехнулся ей.

– Ты знаешь, я был здесь, в Париже, когда она строилась для Всемирной выставки, - сказал он.
– Отвратительная. Полностью разрушающая горизонт. Кучка художников составила петицию против этого. Они называли башню бесполезной чудовищностью и поистине трагическим уличным фонарем.

– О, ты просто дразнишь меня, - сказала Елена, отмахиваясь от него.